— А…а, это когда ты оставил меня на морозе в одном пиджаке? А еще старался запугать? О, да после этого мне хотелось тебе врезать!
— При первой встрече ты показалась мне жутко надменной, заносчивой… а еще я уже тогда знал, что с тобой будет чертовски здорово.
Василиса на этих словах растерялась и сыпанула на омлет в два раза больше соли, чем обычно. Ее губы сдавила странная судорога — они сложились в улыбку и никак не хотели сдавать позиции.
— Ну вот, будем есть соленый омлет…
Фэш заглянул в сковородку, где бурлила светло-желтая масса. Накрыл ее крышкой, выключил комфорку, а потом применил самый подлый прием: на его щеках показались ямочки.
— Думаю, мы это переживем. К тому же, по нему и не скажешь. Он прекрасно умеет хранить тайны.
И тут Василису накрыло.
Секунду она таращилась на Драгоция таким взглядом, что тот вмиг перестал улыбаться и чуть отошел. А потом ЧарДольская очень медленно отошла от плиты, зарылась рукой в волосы. Ей казалось, что кто-то стрельнул в нее навылет. Или залил внутрь чан с кислотой.
— Тайны, значит? — севшим голосом переспросила Василиса, — тайны…
— Что с тобой?
Фэш хотел опуститься рядом, но девушка раздраженно выпрямилась.
— Василис… давай поговорим. Ты вспомнила что-то? Что? — его голос звучал до тошноты спокойно, таким говорят врачи перед тем, как вколоть убойную дозу снотворного.
ЧарДольская прошла в свою комнату и методично вывернула карманы во всех пиджаках, куртках, пальто и рубашка, что ей доводилось носить за последние пять дней. Проверила косметички, сумки, визитницы. Выпотрошила чемодан и заглянула во все углы.
Разумеется, черного брелка в форме кинжала нигде не было.
Когда последний шанс развеять страшную догадку иссяк, Василиса просто сидела, окруженная горой разноцветных тряпок и вещей, в обнимку со старым чемоданом. Девушка все еще шарила рукой по его обивке, словно кто-то задолжал ей одно простое чудо. Но с каждым глухим ударом — все внутри медленно осыпалось.
Чудо где-то запаздывало.
— Выпей, — Фэш дал ей стакан холодной воды.
Все это время он просто искоса наблюдал за ней, стоя в дверном проходе и отчаявшись дождаться ответа. Василиса попятилась от его руки, будто в ней извивалась гремучая змея. Драгоций поставил стакан на ближайший столик.
— Он у тебя?
Фэш склонил голову, не совсем понимая, что от него хотят. Василиса смотрела, как темные кудряшки качнулись в воздухе, и в ее груди разгоралось страшное пламя.
— Он у тебя?! Да? Ты еще тогда не сводил с него взгляда! Ты поэтому и полез ко мне, верно? Чтобы…
— Хватит, — Фэш сказал это очень тихо, но девушка почему-то послушалась.
Их разговор заскользил, как капля на острие, грозясь скатиться в жерло скандала.
— Перед тем, как обвинять меня, — тут Драгоций недобро сжал челюсти, — объясни, что за представление ты устроила?
— Хорошо, хорошо, — Василиса отлипла от чемодана, — притворимся, что ты еще не понял о чем речь… отлично… Представляешь, у меня пропала одна вещь, — ее голос выдался до странности сухим, как будто кто-то через сито просеял оттуда все эмоции, — такая мелкая безделушка… я ее привезла еще из одного путешествия.
Фэш побледнел. ЧарДольская почувствовала первобытное кровавое удовольствие, когда с размаху подсекаешь летящего тигра копьем.
— Ну та самая, на которую ты таращился, боясь моргнуть… Как думаешь, может я ее в косметичке оставила?
Девушка медленно взяла кожаный мешочек не глядя расстегнула молнию и с грохотом вывалила все содержимое прямо на ковер. Тюбики, флаконы и кисточки полетели в разные стороны.
— Ой, здесь нет… Давай поищем в другом месте.
Фэш не сводил с нее пристального взгляда. Так смотрят, если вместо двадцатилетнего коньяка тебе приносят яблочную брагу и просят доплатить. Василису это знатно выбесило.
— Мне продолжать, или тебе хватит представления?
— Ты думаешь, что это я взял твой… ножик?
Сначала между ними сгустилась тишина. А потом Фэш сделал тот самый роковой шаг. Он неуверенно потянул руку, пытаясь коснуться дрожащего плеча девушки. Она отпрыгнула в сторону, чуть не запутавшись в ворохе тряпок.
— Уйди.
— Я не брал его.
— Свали из моего дома, Драгоций.
— Василис… — Фэш пробивался к ней с напором утопающего, стремящегося схватить последний жилет. — Это просто совпадение. Клянусь, что я даже не знал о нем в той поездке.
— Слишком много совпадений, не находишь?
— Ты точно везде посмотрела?
Он опустился на пол, внимательно оглядывая учиненный бардак.
— Ты могла оставить его на работе.
— Не могла.
— Скажи, зачем мне был нужен простой кусок металла? Неужели ты думаешь, — Фэш поморщился, словно каждое слово выходило из него через силу, — что все это было ради какой-то «безделушки»?
ЧарДольская вовремя осадила себя, не давая проговориться про секрет папиного подарка. Подумать только, а еще ночью она была готова выложить его перед этим мужчиной не задумываясь… нет, нельзя вспоминать про ночь.
— Нет, еще чтобы затащить в постель дочь Огнева. Скажи, уже все в Змиулане знают о твоих подвигах?
— Перестань. Ты сама-то веришь в это? Василис… ты же сама не веришь в этот бред.
Он встал и резко притянул ее. ЧарДольская не успела отпрянуть, отчего ей оставалось лишь шипеть, стараясь выпутаться. Драгоций держал крепко.
— Отпусти! Мне противно… слышишь? Мне противно так стоять, — ее голос все слабел, пока совсем не оборвался.
Девушка не выдержала, чувствуя, как тело предательски слабеет. Василиса сглотнула, позволяя насладиться себе этой последней минутой мнимого счастья.
— Мы найдем его. Если ты его забыла в Драгшире, то поедем туда хоть сегодня и перероем весь дом… Слышишь, уже вечером он будет снова у тебя…
Драгоций все еще нес какую-то дурь, не понимая одного — как прежде уже не будет.
— Нет, никаких мы, Фэш… Можешь ехать куда угодно и с кем угодно. А теперь отпусти меня. Если ты не уйдешь, то уйду я.
— О-о-о, я знал, что в тебе полно упрямства, — кажется, он усмехнулся ей в волосы, — но мне тоже не повезло родиться с ослиным характером… так что, милая, одевайся и не заставляй меня тащить тебя в машину в этом.
Он провел рукой по бретельке легкой голубой ночнушки.
— Ты — не — посмеешь — Драгоций.
— Если мы и там не найдем твою пропажу, то я дам разнести тебе весь дом. Хоть с землей его сравняй.
Василиса уже тогда знала, что пожалеет об этих словах. Уже тогда, только комкая их на языке, ей было мучительно стыдно… Но она все равно отправила их в Драгоция, словно череду мелких разрывающих патронов.
— Тот самый, где убили твоих родителей?
Фэш еще секунду продолжал держать ее, пока смысл слов медленно прорывался до него. Василиса чувствовала стук его сердца под ладонью и ей казалось, что нет всех этих слоев кожи и ткани — что ее пальцы сжимают оголенный кусок плоти. Сжимают, чтобы в следующий миг разорвать на куски.
— Примаро все рассказал мне… Все. И я сама видела их могилы под липой. Еще осенью. Но я ничего не сказала тебе. И не собиралась говорить.
Ее отпустили. Не оттолкнули, не отбросили — просто Фэш сделал шаг назад, продолжая молчать. Василисе стало чуть не по себе.
— Ты не обманула меня… Действительно, не обманула. Правда, я тоже тебя ни разу не обманул.
Василиса непонимающе моргнула, но Драгоций уже прошел к коридору. На тумбочке валялись его часы, где-то под недрами вещей скрывался свитер — но Фэш просто забрал с крючка пальто и взглянул на Василису в последний раз.
— Я знал, что ты приезжала в дом осенью.
Это было уже даже не больно. Все внутри как будто выгорело.
— И не сказал мне?
— Нет. Я просто был рад, что в этот раз ты едешь рядом со мной… Можешь не провожать.
Дверь хлопнула, оставляя Василису одну среди обломков чего-то очень ценного, но раздробленного в хлам.