Василиса уставилась на нее так, словно услышала признание в тайной любви к Мортиновой. Сначала в голове было пусто, но туда пролился самый настоящий фонтан краски. И все было просто замечательно, пока из самой его сердцевины не пошли черные чернила.
— Ты же говорила, что тебе опасно вредить ему? Что он может… у него есть, чем ответить.
Лисса по хищному втянула воздух, раздув тонкие ноздри.
— Возможно, я успею первой. И тогда отвечать уже будет некому.
После разговора с мамой Василисе стало легче. Настолько, что девушка смогла появиться на работе и не выглядеть как разбитая, а потом наспех склеенная фарфоровая кукла. Хорошо, что никто не обращал на нее особого внимания, имея куда более интересные темы для обсуждения. От ЧарДольской лишь требовалось вовремя качать головой и иногда издавать кашляющие звуки — так собеседник вспоминал о ее присутствии.
— Почему ты все выходные не брала трубку? — Дейла пролистывала каталог букетов, то и дело отвлекаясь на сообщения в телефоне.
После успешного слушанья — часть обвинений с Нортона была снята и его выпустили из-под стражи под залог имущества фирмы. Это заметно подняло боевой дух всей компании. Теперь осталось пережить суд присяжных, назначенный на конец зимы.
— Мне хотелось побыть одной.
— Одной с Драгоцием? — сестра даже не соизволила оторвать взгляд от чертовых сушеных лилий.
— Я… не притворяйся, что тебя это заботит.
Василиса вздернула подбородок: она очень боялась, что после ее показаний, после того, как она стала неопасна, родственники попросят собрать вещи и по-тихому выйти. Но время шло, а они все не гнали ее вон. Такая забота внушала опасения.
— Вообще-то да. И меня, и Норта. Нас всех заботит. Я видела, как он глянул на тебя в коридоре… так глядят перед тем, как столкнуть под поезд.
Дейла как всегда преувеличивала. Василиса действительно столкнулась с Фэшем в коридоре. И они, в самом деле, мысленно послали друг друга, но так… скорее устало нежели злобно.
— Видишь ли, милая моя сестра… далеко не к каждому мужчине можно лезть в голову через постель. Иногда выходят осечки.
— Осечки выходят только в одном случае.
Дейла Огнева прищурилась как-то уж слишком по-мортиноски, а потом добавила навылет.
— Когда начинаешь влюбляться. Поверь моему опыту.
Василиса ничего не ответила, но ей мучительно захотелось проскочить пару этажей, ворваться в светлый кабинет с полосатым диваном и помириться с Драгоцием прямо на его столе. А потом все рухнуло куда-то вниз, оставляя размытую черноту.
Завтра у ее сестры свадьба. Наверное, ей надо потренироваться натягивать на себя улыбку перед зеркалом. И говорить «Дейла Ляхтич», не кривясь, как от приступа кашля.
========== Глава 27 ==========
Свадьба была такой помпезной, что Василиса то и дело ожидала, как прямо с потолка начнет литься золотой дождь, а все гости брезгливо спрячутся под зонтиками, только бы их не запачкало.
В огромном арендованном зале дворца какого-то там придворного фаворита разместилось человек триста — не меньше. И могло бы влезть еще столько же, совершенно не стеснив уже имеющихся. Все это скопище, состоящее из ряженых молодящихся красоток и перетянутых франтов, заставляло ЧарДольскую то и дело тянуться к подносу с шампанским. А уж перспектива вступать с ними в разговоры и вовсе пугала до икоты.
Одна такая матрона — жутко важная, если судить по обилию желчи в ней — как раз пыталась присосаться к Василисе.
— И как вы находите жениха, мисс? Правда он прелесть?
— Совершенно редкостная, мадам.
— По моему мнению, он исключительно достойный юноша… достойный вашей славной фамилии.
Говорить, что Василиса принадлежит к другой фамилии, не имело смысла.
— Не будь невестой моя сестра, я бы умерла от зависти.
Тут матрона одарила ее очень негодующим взглядом, как будто по всему ее лицу пошла жуткая ссыпь.
— Вы бы были осторожнее с шампанским, дорогая. В вашем возрасте подобные заявления легко могут…
ЧарДольская не сдержалась и икнула. Получилось тихо, но, видимо, у этой карги было особое чутье на чужие косяки, потому что она, разумеется, заметила.
— … привить вам ненужную славу. В наше время молодой девице даже самого багородного рода легко было прослыть…
Где-то заиграла тихая музыка. Сначала она едва касалась слуха, но постепенно заполнила собой всю залу. Василиса подумала, что ее включили высшие силы, не иначе. Матрона бросила на девушку последний крайне неодобрительный взгляд, а потом поспешила к таким же забинтованным в шелка гусеницам.
Какой кошмар, у Огнева растет дочь-позорница. Передай эту новость трем друзьям и получи звание главной заводилы вечера.
Василиса поспешила уйти, пока ей в локоть не вцепилась еще чья-нибудь лапа.
Все, происходящее вокруг, вызывало в душе девушке стойкое давно позабытое чувство загнанности. Словно она была дикой хищной кошкой, несущейся во весь опор и угодившей в капкан, раздавивший сразу все лапы. Теперь оставалось ползать, показывая клыки на забаву.
Пару раз она столкнулась в зале с Драгоцием. На его лице читалась простая фраза «если бы не дядя, ноги бы моей тут уже не было». Но стоило Фэшу увидеть Василису, как в голубых глазах промелькнула искра интереса. Пару секунд они стояли и просто разглядывали друг друга. Девушке хотелось подойти, обвить его шею руками и попросить забрать ее отсюда куда угодно далеко.
И вот когда Фэш Драгоций сделал шаг навстречу, к ней и прицепилась та сушеная карга.
— Почему ты не с Дейлой? Она же просила тебя быть рядом, когда начнется церемония, — Норт подошел со спины.
Василиса обернулась, разглядывая хмурое лицо брата. В последнее время он почти не улыбался.
— Там Ляхтич и Резникова… Избавь меня от удовольствия видеть их рожи лишний раз.
— Этот Драгоций приставал к тебе? — Норт свел белые брови, выцепив взглядом фигуру Фэша. Фэш почувствовал это и ответил Огневу кривой усмешкой.
— Да с чего ты взял?
— Я видел, как он смотрел на тебя… мне не понравилось.
Василиса хотела не то возмутиться, не то притянуть к себе брата — она так не привыкла, когда он проявляет интерес к ее судьбе. А теперь не могла определиться, нравится ли ей такое внимание.
— Пускай смотрит. Мне плевать. Уже скоро все начнется?
Норт сжал ее плечо чуть выше, чем обычно трогал Фэш.
— Нет, скоро все закончится. Ступай к сестре.
Дейла кружилась в облаке кремового шелка. Ее платье, состоящее из переплетения сотен лент ткани, переливалось мягким жемчужным золотом. Тугой лиф плотно стягивал грудь, но оставлял голой почти всю спину, чуть прикрывая ее сеткой кружева. Сестра была похожа на только раскрывшийся бутон сказочного цветка. Сидящая рядом с ней Маришка, облаченная в бордовый бархат, казалась побегом ядовитого плюща с дурманящим ароматом. Резникова лениво окинула Василису взглядом, как будто пытаясь и ей найти место в импровизированном гербарии. Тонко усмехнулась карминовыми губами.
— Ты очень красивая, — ЧарДольская постаралась смотреть только на сестру, — жаль, отец не смог приехать.
Дейла стремительно прижалась к Василисе, оставляя след прохладного шелка на коже. Только сейчас было заметно, как мелко подрагивают ее руки.
— Поможешь мне застегнуть ожерелье?
ЧарДольская взяла серебряную цепочку с капелькой бриллианта — украшение смотрелось не в пример скромнее остального наряда, но от него исходило какое-то притягивающее тепло.
— Это еще моей мамы, Ниры. Она носила его не снимая.
Василиса молча сжала плечи сестры, между ними прошло что-то похожее на признательность. Ожерелье красиво легло на ложбинку ключиц, сверкнув мягким переливом.
— Только не вздумай снова плакать. Второй раз перерисовывать тебе стрелку я не выдержу, — Маришка одним отработанным жестом отбросила прядь волос. — Пора уже начинать. А то такую паузу некоторые могут счесть просто неприличной.