ЧарДольская продолжала сидеть в кабинете отца. Она никуда не ушла с прошлой ночи, хотя Норт пытался увести ее. Сам братец знатно побледнел, стоило девушке предложить дождаться Драгоция вместе. Ну что же, он всегда был трусоватым.
Василиса развлекала себя, представляя реакцию Драгоция.
Вот он входит, переступает порог своего будущего кабинета — своей вотчины, а тут все вверх дном. А в разодранном кресле, закинув обе ноги на стол, сидит она, одна из Огневых. И улыбается.
Черт возьми, либо они помирятся прямо на этом столе, либо крупно разругаются. Но точно будет весело.
ЧарДольская тихо рассмеялась, напомнив себе помешанную. В глаза бросились чернеющие на полу капли засохшей крови, и вот же они на осколках, и даже чуть на одежде. Как будто здесь кого-то резали, после чего тело успели спрятать, а прибраться забыли.
— Мисс… Василиса, что вы здесь делаете? — в проеме показалась Инга. — О! Черт! Что здесь… вы должны уйти… быстро… господин Драгоций скоро будет здесь.
Василиса лениво осмотрела свою бывшую секретаршу. На ней была блузка фуксии с вырезом, оголяющим половину груди. Так встречают кого угодно, но только не будущее начальство. Господин Драгоций… как звучит-то.
— Да? Я и не знала, ну пускай приходит.
— Вы должны уйти. Немедленно, — девушка постаралась выглядеть жесткой, но вышло нелепо. Василиса даже головы не повернула.
— Я все еще числюсь здесь главой контактной группы. А значит, имею полное право дожидаться своего начальника у него в кабинете для обсуждения важных вопросов сотрудничества и развития отношений.
На последних двух словах Инга побледнела еще сильнее, и вся ее мимика напомнила Василисе о маленьком хищном зверьке.
— Ну что же… тогда я позову госпожу Мортинову. И она выдворит вас вон. До прихода Драгоция. Или вы уйдете сами, прямо сейчас.
— Видишь, там капли крови на полу… их действительно надо бы стереть. Так что вместе с Мортиновой позови уборщицу. Или сходи за тряпкой и займись ими сама.
Инга исчезла тут же. Василиса откинулась на сломанную спинку и улыбнулась. Вот же, ей даже захотелось, чтобы Елена нагрянула сюда… И тогда бы ЧарДольская прямо на глазах этой змеюки разлила по полу остатки виски. Хотя его жалко, оно и в правду коллекционное.
Прошло время, но ни уборщицы, ни Елены так и не появилось. ЧарДольская успела взгрустнуть, вновь повеселеть, а потом и вовсе надолго залипнуть в одну точку. Она раньше не видела, какие тут красивые обои: все ребристые, оплетенные какими-то ядовитыми лианами с цветами-переростками. Такие, наверное, едят насекомых или даже маленьких птиц… интересно, отец выбрал их сам, или это мама? Пожалуй, второе. Лисса любила все странное и…
— … я вам говорю, что пыталась сделать все от меня зависящее, но эта стер… мисс Чардольская отказалась что-либо объяснять. Она ранила меня. Там весь кабинет в крови, — бессвязный лепет раздался прямо под дверью, — но лучше сами посмотрите, господин Драгоций.
Василиса застыла. Ей вдруг стало страшно.
Дверь открылась. Внутрь вошел Фэш и Инга, семенящая за ним побитой собакой. Рука девушки, действительно, была перевязана аж до самого локтя, будто ее пытались оторвать с суставом.
Драгоций замер на пороге. На нем была рубашка, пиджак и до блеска начищенные ботинки. На Василисе же — измятый, грязный свитер, порванные джинсы и носки (обувь она сняла). И вокруг все лежало в руинах и пыли.
— Вот! Вот, я вас предупреждала. Вот пятно, — Инга ткнула бордовый кружок на ковре. — Вызвать охрану?.. Господин Драгоций… вы слышите меня?
Их разделяло чуть больше трех метров, но Василиса даже отсюда видела, как плотно сжаты его челюсти, как устало блестят глаза… а эта дура все трещала и трещала ему на уши, будто ничего из этого не замечала, хотя Фэш стоял в сантиметрах двадцати от нее.
ЧарДольской захотелось сделать что угодно, лишь бы она замолчала и перестала горланить. Ей стало совестно перед Драгоцием, как будто ему и без нее мало достается.
— Я готова написать по собственному желанию. Или по статье за порчу имущества, — Василиса потупила взгляд.
— Выйдите из моего кабинета, — холодно сказал Фэш.
ЧарДольская уже хотела подняться, как Драгоций развернулся к скалящейся Инге.
— Немедленно. И пишите по собственному желанию. Отрабатывать срок не нужно. Отступные вам начислят в полтора оклада.
Инга сначала не могла понять, что произошло и почему все смотрят на нее. А потом вся сжалась, как проколотый шарик, и уставилась на ЧарДольскую с такой ненавистью, словно это она уволила ее минутой раннее.
— Вы уверены… я прекрасно выполняю свою работу… и была тут с самого основания. Мне не так просто найти замену.
— Знаете, кажется, я уже нашел, — Фэш улыбнулся, показав ямочки. Обычно после такого все женщины млели, но сейчас в его мимике было что-то хищное, — и она справится в стократ лучше.
Инга вылетела из кабинета, громко стуча каблуками на весь этаж. Зная ее поганый характер, Василиса была уверена — девушка побежала всем трепать, какой козел их новый начальник и каким лапочкой был прошлый. Ну и черт с ней. Сейчас ее намного больше заботил Драгоций.
Фэш медленно обошел остатки тумбы, перешагнул через ножку кресла и замер прямо перед Василисой, облокотившись на черный мрамор стола. Он очень долго вглядывался ей в лицо.
— Ты что, плакала?
Девушка потерла все еще красные глаза.
— Нет. Я просто громила тут все, пока тебя не было. Я не плакала.
— И эту тумбу весом с тебя ты тоже громила? И эти вмятины в обивке тоже от тебя? И, — Фэш аккуратно взял ее лицо, — у тебя ссадина на щеке.
Василиса дотронулась до кожи — там действительно была ссадина. Странно, раньше она ее не замечала.
— Тебя… тебе пытались навредить?
Драгоций смотрел так пристально, словно хотел залезть ей в мысли.
— Не надо. Не думай об этом сейчас, когда такой день. Все хорошо, честно. Я… просто хотела поздравить тебя. И все, я уже ухожу. Прости за этот погром.
Странно, вышло все совсем не так, как представлялось в начале. Они просто говорили и смотрели друг на друга так, словно этот мир крепко достал обоих. Жаль, что миру крепко плевать на то, как и кто на него смотрит.
Фэш не убрал руки с ее щеки, а слегка надавил. По коже прошлась волна мурашек, но даже они были какими-то вялыми. Драгоций провел по скуле, задевая еще какую-то мелкую царапину, погладил подбородок, так в детстве делал отец, если Василиса вела себя хорошо и слушалась маму.
— Я не хочу, чтобы ты уходила и оставляла меня тут одного.
ЧарДольская подняла на Фэша затравленный взгляд олененка, но ничего не добилась. Драгоций продолжал возвышаться над ней.
— У тебя будет Елена, и кто-нибудь из твоих… и вообще половина штата уже молится на тебя. Ты здесь почти любимчик, Драгоций.
Фэш печально усмехнулся, опуская руку. Девушка заметила сетку морщин у него на лбу. Ей мучительно захотелось обнять его, прижать к себе и не отпускать.
— Ты Огнева. И не должна так просто сдаваться. Ты, дочь Нортона, в конце-то концов. И я… черт, я не верю, что ты уйдешь, оставив мне все это. Ты ведь, — он вдруг схватил ее за плечи и несильно встряхнул, — ты всегда казалась мне очень…
Он резко замолчал и чуть отпустил ее, будто опомнившись. В голубых глазах проскользнула растерянность, но Фэш яростно тряхнул головой.
— Очень, какой? — завороженно переспросила Василиса.
— Смелой… мне кажется, в этом мире нет того, против кого бы ты не побоялась пойти. Дядя, Нортон, Елена, даже тот бедолага из суда, — Фэш улыбнулся, — ну и я… ты так часто бесишь меня, Огнева… честно, порой ты просто невыносима, но почему-то мне все время хочется еще.
ЧарДольская почувствовала, как все внутри тяжелеет, будто намокшая вата и хочется прокашляться. Драгоций рассматривал ее, словно приколотую бабочку на страницах альбома, вдумчиво и жадно. И от этого взгляда в голове стелился ядовитый туман.