Женщина на секунду отодвинула от уха телефон, будто из него могла вылезти крыса.
— Подставили?! Марк… я всегда была преданным другом твоих родителей и твоим, ты же знаешь… нет, как-нибудь в другой раз. Нет, в другой раз это не завтра, это в другой раз. Прощай, милый. Удачи.
Окончив разговор, женщина уже знала — Марку не выплыть. Она бы дала ему пару недель, после чего парня окончательно разорвут на части и повесят обвинения, которые достались наследством от прошлого главы. Да уж… сын повторит судьбу отца, но куда трагичнее.
Елена еще немного подумала над этим, а потом выкинула все мысли о черноглазом юнце куда подальше. Она и так потратила слишком много времени на него, пора уже и о себе, наконец, позаботиться.
Женщина спустилась в комнату приемов Рубинового Шпиля, предназначенную для исключительных гостей. Для гостей, одно имя которых могло навлечь беду. Елена поймала себя на том, что дергает сережку. Плохо. Нельзя нервничать перед встречей с ним. Мортинова заставила себя распрямить плечи и вспомнить, кто хозяйка в этих стенах.
В комнате горел тусклый красноватый свет, разбрызгивающийся по стенам алыми кляксами. Все тут было подобрано так, чтобы максимально скрыть черты присутствующих. Елена грациозно присела в глубокое кресло с бархатной спинкой. Ее обнаженных плеч коснулась теплая, шершавая ткань. Женщина напряглась, будто по ним провели хлыстом.
Напротив нее еле-еле угадывались очертания мужского силуэта. Единственное, что было хорошо видно, белоснежный стол между ними.
— Вот. Это для первой, — Мортинова аккуратно поставила на него флакон с прозрачной жидкостью, — желательно попасть в лицо. Но по ситуации. Возможно, задеть только шею и плечи.
Рука в черной перчатке забрала флакон в темноту. Елена сжала подлокотники, стараясь разобрать, что происходит в метре от нее. Этого человека подобрал сам Астрагор, так что осечек быть не должно… но все же. Да, Драгоций поручил ей отдать некоторые долги, так как у старика сейчас полно своих проблем. А Мортинова с радостью воспользовалась возможностью.
На Лиссу ЧарДольскую в Змиулане хранился такой компромат, что эта рыжая стерва вылетела бы из своей редакции быстрее, чем успела бы написать новую статейку. Но Драгоций разрешил ей действовать на свое усмотрение, а значит, Елене плевать на ее увольнение, плевать на репутацию и загубленную карьеру. А вот на смазливое личико и синие глазища совсем не плевать. Пускай, эта мерзавка и дальше марает бумагу, вот только Нортона она ей не отдаст. Точнее Огнев сам не посмотрит на Лиссу, если хорошенько подукрасить ее…
Из соседнего кресла раздался странный звук. Елена сразу же подобралась, но скорее всего это был простой смешок.
— А вот со второй будет сложнее… Он хочет, чтобы щенок вернулся обратно на привязь… а для этого надо подбить его суку. Так, чтобы ему стали понятны условия. И так, чтобы она сама ничего не поняла. Вот более точная информация.
На стол легла тонкая папка. Елена сглотнула потяжелевшую слюну. Скоро. Скоро она останется одна. Все, кто мешался ей, уйдут… даже Астрагор с его вечной манией величия. Старик вряд ли выкрутится в этот раз, и статейки Лиссы хватит не только на Марка, но и на него… Хм-м, хоть где-то этой рыжей можно сказать спасибо. Елена даже решила оплатить ей курсы реабилитации, как все закончится. Ей и ее милой дочке, когда эта малолетняя прохвостка перестанет кружить голову Драгоцию и отвяжется от него.
Елена забыла про гостя и растянула губы в хищном, довольном оскале. Осталось подождать совсем немного и Нортон сам приползет к ее ногам. А там она уже подумает, как развлечь себя.
========== Глава 45. Василиса ==========
Он сердился на нее. Василиса поняла это сразу, как она вышли за порог квартиры. Фэш засунул руки в карманы пальто и смотрел сычом.
— Знаешь, о чем мы говорили с папой?
Драгоций вымученно вздохнул, показывая, как его все достало. Василиса принялась рассказывать.
— Может дашь ему позавтракать, пап, — ее отец с самого утра хотел испортить всем настроение, ничего нового, — и где мама? Она что, уже не выдержала и сбежала…
Нортон мрачно посмотрел на дочь.
— Лучше ты скажи, за какие хорошие дела, притащила в мой дом Драгоция.
ЧарДольская честно не хотела начинать разговор в таком тоне, но это небрежное «мой» почему-то разозлило ее.
— Потому что этот Драгоций заботится о твоей семье больше, чем ты! Знаешь, кто вытащил Дейлу… ах, прости… ты ведь даже не знаешь, где была твоя дочь.
— О чем ты? — Огнев прищурил свои глаза, похожие на пару фисташек.
— Да так, не бери в голову… тебе же не…
Василиса не договорила, так как отец неприятно дернул ее, утаскивая за пару колонн. Нортон нахмурился, словно размышляя, как у него и красавицы-Лиссы могло получиться такое.
— Скажи, пап, — тихо спросила девушка, — ты хоть кого-то из нас любишь? Хоть капельку?
— Хватит, — голос отца отливал сталью, — ты сама прекрасно все знаешь. Я не собираюсь потакать твоим капризам.
— Капризам?
— Да, капризам, Василис… вы уже достаточно взрослые, чтобы самим отвечать за свои поступки и не, — тут Нортон особенно понизил голос, — перекладывать ответственность на других.
ЧарДольская сложила руки на груди. В ней вдруг все замерзло. Вся та накипающая спесь, что теплилась в груди, превратилась в свалившуюся кашу.
— А как называется это? — девушка достала из кармана маленький черный кинжал, — разве это — не перекладывание ответственности, папа? Ты отдал мне эту вещь, даже не потрудившись объяснить, что она значит… если бы я знала, тогда бы все было по-другому.
Нортон усмехнулся и чуть отстранился от дочери. Он мягко взял у нее из рук кинжал и погладил его по холодному острию. Василиса осознала, что наблюдает за отцом почти с ревностью. Черт, как надо отбить голову, чтобы ревновать к металлу? И как надо трогать металл, чтобы заставить ревновать родную дочь?
— Ты уже разгадала его секрет?
— Допустим.
— Василис, — отец вернул ей кинжал и вздохнул, будто собирался окунаться в воду, — я отдал его Лиссе. Это был обмен: она возвращает мне пакет акций через тебя, а я — часть ключа. Но то, что она решила оставить его у тебя… Знаешь, пожалуй я даже рад.
Ей тут же вспомнился подвал, Лешка и тот гнилостный запах плесени, пробирающий до горла… Неужто мама догадывалась обо всем и с легкой руки сама одобрила подобное?
Наверное, за столько лет ЧарДольская должна была разучиться удивляться любым поступкам семьи. Разучиться осуждать их, разучиться жалеть себя и просто принимать то, что ее родители в какой-то степени конченные люди. Но каждый раз она по-новому доходила до этого. И каждый раз это вызывало в ней лишь одно желание — бросить все и бежать.
— Я долго думал над тем, как все сложилось… девочка, у которой не стало ни семьи, ни защиты завладела самым ценным сокровищем. Наверное, это был знак. Знак для всех нас… скажи, вторая половина же тоже у вас? Я более чем уверен, ты именно за этим притащила сюда Драгоция.
Василиса чуть размяла липкие ладони. Она уже тогда поняла, что надо делать.
— Ну и я сказала, что теперь это наше дело. Сказала, что ключ не попадет в руки Астрагора, но и ему он не достанется… это ведь правильно, как считаешь? — Василиса перевала дыхание и уставилась на Драгоция.
Они уже затормозили на какой-то заправке с неоновыми вывесками. Вокруг ездили машины и несло бензином. Черный, грязный снег сбивался по краям обочины похожий на кротовые тоннели, а внутри забегаловки мерцал тусклый свет, блестели маслом столы. И вообще все выглядело так, будто завтра они собирались закрываться.
Фэш вертел в руках пластиковый стаканчик с дрянным кофе из автомата. Он то и дело морщился, отпивая слишком горячий напиток.
— Я считаю, что если мы возьмем здесь поесть, то непременно пожалеем. Но черт с ним, давай рискнем…