— Принцесса… как же я могла не прийти, — Лисса аккуратно подхватила девчонку, чтобы та не простыла, — а вот что ты тут делаешь?
На самом деле в последнее время женщина слишком часто задерживалась на работе допоздна. А еще это предложение от Астрагора… и должность главного редактора, стоящая на кону. Лисса так и не придумала, как лучше поговорить с Нортоном обо всем этом… конечно, муж ее поддержит, он сам говорил, что ей пора уходить из-под опеки Нерейвы.
— Мам, ты такая холодная, — Василиса легонько дотронулась до щеки Лиссы, — а я просто совсем-совсем не хочу спать. Честно.
— Дейла и Норт опять не взяли тебя в игру, — устало спросила женщина.
Все эти склоки между детьми начинали напрягать ее. Старшие дети Нортона были славными, и Лисса правда старалась любить их также сильно, как и свою принцессу, но в них было слишком много от Ниры. А они как будто чувствовали ее отношение и отдалялись все дальше.
Василиса угрюмо притихла у нее на руках.
— Пойдем, пока папа нас не увидел. А то кто-то завтра останется без сладостей.
— Мам, я уже без сладостей… тетя Азалия сказала, что у меня желтеют зубы.
— Ну-ка, скажи «и-и-и», — Лисса придирчиво осмотрела беленькие зубки дочери, — тетя Азалия просто… пошутила. Я сама поговорю с ней.
Василиса расплылась в довольной улыбке. Конечно, Лисса понимала, что слишком балует дочь и часто потакает ее капризам, но ничего не могла с собой поделать. Это был ее первенец, ее принцесса, ее… копия. И никто в этом доме не смел обижать ее. Ни няня, ни дети Ниры, ни даже Нортон.
— Так-так, эта лисица опять привирает? — к ним как раз вышел последний. Мужчина был в домашнем халате и явно собирался идти отдыхать. — Ты не позвонила, как отъехала. Хотя мы договаривались.
— Я закрутилась… и вообще под таким контролем я чувствую себя какой-то мишенью.
— Лисса…
— Норт, давай не при детях, — Василиса как раз навострила уши, хотя старалась притвориться, что пуговица на пиджаке увлекает ее куда сильнее разговора родителей, — так что там она натворила?
— Изваляла вещи сестры в муке, — мужчина усмехнулся глазами.
— Она первая… — Василисе вздрогнула на руках мамы, видимо, чувствуя себя под полной защитой и не боясь перечить отцу.
Маленькая, смелая принцесса. Лисса подумала, что встанет на сторону дочери вне зависимости от ситуации.
— Помолчи. Я знаю, что Дейла назвала тебя «фейрой», но мы же уже говорили, что на слова нельзя бросаться с кулаками.
Женщина теснее прижала к себе Василису. Внутри все покрылось льдистой коркой от мысли, что ее девочку обижают в ее же доме, пока Лиссы нет рядом. И никто: ни муж, ни няня — не пытаются пресечь это. Конечно, малышке приходится обороняться самой.
— А Дейлу наказали? — тихо спросила Лисса, — или обзывать родную сестру считается нормальным? Азалия лишила ее сладкого или отвела в угол… что-то я сомневаюсь, Нортон.
Мужчина гневно прищурился и так посмотрел на притихшую дочь, будто хотел за шкирку стащить ее с материнских рук. Бедная девочка… как же ей тут тяжело приходится без нее.
— Сегодня ты поспишь со мной, принцесса. А завтра мы обсудим эту ситуацию уже с Дейлой и Азалией… я не потерплю, чтобы мо… — тут женщина слегка замялась, — чтобы мои дочери ссорились по пустякам.
— Ты ее балуешь сверх всякой меры, Лисса. И в итоге вырастишь капризную разнузданную девицу, — дождавшись, когда Василиса скроется, начал страдать Нортон. В последнее время он слишком часто лез в их с дочерью отношения.
— Ее должен хоть кто-то любить и баловать в семье! Ты посмотри, твои двойняшки изводят ее, а эта карга во всем им потакает, Нортон. Наша девочка, — Лисса укоризненно посмотрела на мужа, как будто стараясь отпечатать эти слова у него на лбу, — наша девочка заслуживает лучшего.
— Она сама часто лезет на рожон. И ты только посмотри… начала врать, — мужчина подошел к жене и приподнял ей лицо, заглядывая в глаза, — Лисса, если бы ты любила «моих двойняшек» хоть в половину также сильно, как «нашу девочку», то все были бы куда счастливее.
— Я люблю их, Нортон. Как могу, — женщина чуть вздрогнула в его руках, — поверь, куда сильнее, чем любая другая на моем месте. Я просто… просто Василиса так похожа на меня.
— Знаю, — Огнев мягко привлек в себе жену, уткнувшись губами ей в волосы, — поэтому я и хочу, чтобы она выросла такой же сильной и… а ты вечно идешь у нее на поводу.
Женщина грустно улыбнулась. Да, в этих словах была правда. Но как мать могла любить своего единственного ребенка меньше? Она и так не додавала ей времени, теплоты и заботы, а как она может не додавать еще и любви.
— У нас с тобой прекрасные дети, верно? — спросила Лисса, — мне кажется… мне кажется, они вырастут чудесными людьми и будут счастливы.
Нортон очень внимательно слушал ее, словно ждал еще чего-то.
— Надеюсь, все так и будет.
— А как же иначе? Мы же не дадим их в обиду… никому не дадим. Я хочу, чтобы каждый из них сам выбрал то, что ему нужно. И не ошибся.
Огнев посмотрел на нее без прежней прохлады. Его глаза мягко мерцали фисташковым блеском, а лицо разгладилось и смягчилось.
— Ты права… Ты права, Лисса. Все так и будет.
В этот миг женщина почувствовала, что можно рассказать о предложении Астрагора. О новой работе и о той плате, что ей надо будет отдать. Но потом Нортон так нежно привлек ее к себе, что она решила отложить этот неприятный разговор. Впереди у них еще бесконечное число дней — успеется.
В ее кровати уже сопела Василиса в обнимку с плюшевым огнежаром. Девочка чуть вздрогнула, когда мама легла рядом, подтолкнув одеяло. Лисса какое-то время молча наблюдала за дочкой, а потом шепнула ей:
— Ты будешь самой счастливой, принцесса. Самой-самой.
Наверное, в тот вечер пошли первые трещины, расколовшие их семью. И наверное, Лисса ЧарДольская могла остановить их просто загляни она в спальню к двум другим своим детям, также ждавшим ее полночи и отчаянно всучивающихся в каждый шорох. Вот только женщина никогда не считала их «своими» до конца.
— Иногда я думаю, что была не самой лучшей матерью, — неожиданно даже для себя сказала Лисса. — Или вообще ею не была.
Нортон косо глянул на нее. Видимо, ему не нравились все эти разговоры, ворошащие прошлое, но ЧарДольской действительно было важно знать правду, поэтому он собрал нервы в кулак и ответил:
— Им было плохо без тебя, Лисса. Наверное, это единственное, что тебе нужно знать…
— Может быть… — женщина глубоко вздохнула, будто в комнате стало душно, — может быть еще не поздно все исправить… мы ведь были не такой уж плохой семьей, Нортон.
Лисса посмотрела на мужчину, хотя это было сложно. На секунду ей показалось, что не было этих лет разлуки, ссор и холодного одиночества… что он все тот же Норт, волнующийся, когда она не звонит после работы.
— Ты за этим приехала? За этим решила помочь?
— Нет… то есть, — Лисса закрыла глаза, собираясь с мыслями, — я просто устала быть одна. Я чувствую, что все это время мы могли бы быть счастливы, Норт. Могли бы провести его вместе, рядом, с семьей… а вместо этого мы прячемся за старыми обидами, которые уже давно пора оставить в прошлом. Мы потратили столько лет ни на что… столько счастливых лет. Ты никогда не думал о них?
Огнев не смог скрыть удивления, и его светлые брови чуть сдвинулись, но мужчина больше никак не выдал себя. Лисса почувствовала, будто с нее содрали кожу и вскрыли все нарывы разом. Но ЧарДольская ни капли не жалела о своих словах, если время чему и научило ее, то это не терять момент.
— Я хотел съездить к Мираклу… у нас есть пара нерешенных вопросов. Ты еще не собираешься покидать нас?
— Меня волнует отъезд Василисы… как бы они с Драгоцием не натворили дел, — Лисса дотронулась до волос, — нет, я еще немного попользуюсь твоим гостеприимством.