Он говорил всё это таким тоном, что я и впрямь почувствовала себя лакомым кусочком, в который он собирался впиться зубами. В глубине его тёмных омутов, обрамлённых длинными ресницами, я увидела странный блеск, который отчего-то заставил меня затрепетать. Затем он рукой отвёл назад мои волосы, оголяя шею, и склонился ближе ко мне. Я стояла, будто находилась под гипнозом, будто он и впрямь вампир, лишивший меня способности ясно мыслить и двигаться. Иначе я никак не могу объяснить своё заторможенное состояние. Его горячее дыхание опалило мне ключицу, а потом его тёплые губы коснулись моей кожи. Нежно, едва ощутимо, но во мне словно пламя вспыхнуло, необузданное и обжигающее. Не получив сопротивления, он стал покрывать мою шею влажными поцелуями, заставляя каждый нерв в моём теле дрожать. Моё дыхание сделалось частым и тяжёлым, и в какой-то момент я прикрыла веки, отдаваясь во власть его губ. Мне было хорошо. Я и сама не заметила, как руки Паши легли мне на талию, прижимая ближе к себе. Моё тело было одновременно лёгким и тяжёлым, непонятные, неизведанные ранее эмоций переполняли меня. Его губы уже переместились на мои скулы, а потом я почувствовала их невесомое прикосновение к своим губам.
В голове будто засигналили красные лампочки, оповещая меня об опасности. Почему я вообще здесь стою и позволяю ему касаться себя? Я наверно совсем из ума выжила!
Оттолкнув Пашу, я бегом побежала оттуда, и мои торопливые шаги гулким эхом отдавались в пустом коридоре.
Я выскочила в зал, где грохотала музыка, словно за мной гнались все демона ада. Лицо пылало, сердце рвалось наружу, а с губ едва слетали вразумительные слова, и, найдя Лизку, я с большим трудом сообщила ей, что мне срочно нужно домой.
— Что-то случилось, Алён? У тебя такие глаза безумные, — всполошилась Лиза. — Может, пойти с тобой?
— Нет, — заверила я её, — не стоит. Всё в порядке, просто мама… В общем, мне нужно домой. Я тебе завтра всё расскажу, — пообещала я подруге, и покинула шумный зал, ощущая на себе взгляд Лизки, в котором тревога перемешалась с удивлением.
Взяв свою куртку из раздевалки, я вышла на улицу и достала телефон, собираясь вызвать такси. На улице было по-осеннему холодно, но мне нравилось. Это остудило мои разгорячённые щёки, которые просто пылали. Кожа на шее в тех местах, где её касались губы Паши, продолжала гореть, а меня затопил стыд. Почему я не остановила его раньше? Стояла и таяла от его прикосновений, как дура! Скольких он вот так прижимал к стене в том самом коридоре? Скольких целовал так же, как и тебя?
Дура ты и есть, Алёна! Самая настоящая дура!
Пока я искала в списке контактов нужный номер, рядом со мной притормозила уже знакомая чёрная БМВ, и нехорошее предчувствие охватило меня, а стоило из салона выйти Паше, оно лишь усилилось. Да что ему снова нужно?
— Я подвезу тебя, — сказал он, и даже не спросив моего разрешения, усадил меня на пассажирское сидение рядом с водителем. Уверенными движениями рук он пристегнул ремень безопасности, и захлопнул дверь. Оказавшись в салоне, Паша нажал на кнопку блокировки, отрезая любые пути к отступлению, и машина плавно тронулась.
— Замёрзла? — обеспокоенно спросил он, а смогла лишь растерянно моргнуть. — Куда тебя везти?
— Я вообще-то могу сама добраться, — сказала я, словно оттаяв в тепле салона, — не нужно было так делать.
— Хм, — усмехнулся Паша, неторопливо ведя машину, — могла, но уже поздно. Вдруг тебя кто-нибудь обидит.
— Слушай, Паш, чего ты хочешь? — смочив губы кончиком языка, спросила я, разглядывая чёткий профиль водителя. Прямой нос, чувственная линия губ, волевой подбородок. Он был в той же чёрной рубашке, даже куртку не накинул.
— Тебя, — совершенно серьёзно ответил он, вдавливая педаль газа в пол, — тебя, Алёна.
9
Алёна. Шесть лет назад.
Я стояла перед преподавателем истории, разглядывая его отвратительную лысеющую голову, прикрытую с одной стороны ещё имеющимися остатками тонких волос. Бордовая рубашка, которую он носил, не снимая, отвратительно пахла потом, и этот запах наполнил собой всю аудиторию.
— Вы же умная девушка, Алёна, должны всё понимать, — складывая тонкие губы в отвратительной улыбке, проговорил историк. — Без зачёта вас не допустят к сессии.
Он постучал указательным пальцем по своему столу, смотря прямо мне в глаза, а затем закрыл тетрадь, где была написана сумма, которую Пешков запросил у меня за экзамен.
— Пока можете быть свободны, Алёна, и жду вас на следующей неделе. Надеюсь, к тому времени вы подготовитесь лучше, — протянул мне Пешков, и кивнул в сторону двери, намекая на то, что разговор окончен.
На негнущихся ногах я поплелась в сторону выхода, желая поскорее оказаться как можно дальше от Пешкова. Моя голова гудела от напряжения и разочарования. Этот вонючий гад запросил за свой экзамен деньги! Вот мразь! Когда я услышала его намёки, то не поверила своим ушам. Вот так, без стеснения требовать деньги со студентов. И я ведь знала, что смогу сдать сама, но он разрушил все мои иллюзии, заявив, что завалит меня на экзамене, если я откажусь платить. Я кипела от возмущения, злости и обиды, сворачивая в сторону женского туалета.
Сейчас шли пары, и в коридорах было пусто. Я брела вперёд, вспоминая наш разговор с Юлей. А ведь она нас с Лизкой предупреждала на счёт Пешкова, но тогда я не восприняла её слова всерьёз. А теперь этот гад решил нажиться на новых студентах. Откуда у меня такая сумма? Даже если мама отдаст всю свою зарплату медсестры, мне всё равно не хватит. Да и не стану я у неё ничего просить! Я просто не могу!
Но Пешков прав. Без его экзамена меня не допустят к сессии.
Нужно что-нибудь придумать. Может, мне устроиться на работу? А куда? Куда меня возьмут без образования? Да и работать я смогу только после учёбы. Сумма нужна не маленькая. Где мне заплатят такие деньги? Я предполагала где, но этот вид заработка был для меня совершенно не приемлем. Размышляя на ходу, я добралась, наконец, до туалета. Войдя внутрь, я проверила наличие здесь посторонних, но в кабинках было пусто. Подойдя к раковине, я открыла кран на полную мощность, и плеснула себе в лицо прохладную воду. Она стекала по моему лицу, остудив разгорячённую кожу. Шум воды успокаивал. Постояв так некоторое время, приходя в себя, я закрыла кран.
Подняв голову, я взглянула на своё отражение в зеркало, и едва не закричала от испуга. Позади себя я поймала отражение Белякова. Он стоял, заложив большие пальцы рук в карманы, и смотрел на меня. Да он издевается!
— Что-то ты зачастил в женский туалет, — сказала я ему, когда оцепенение прошло.
— Да, приходиться, — ответил он, и уголок его чувственных губ пополз вверх.
Я вытерла руки салфетками, краешком глаз наблюдая за ним, а он всё так и стоял, пялясь на меня. Я до сих пор не могла забыть нашу совместную поездку ко мне домой после той вечеринки. К счастью, Паша просто подвёз меня, не предпринимая никаких попыток вновь поцеловать. Минус в том, что теперь он знал, где я живу. И это немного настораживало. Выбросив использованную бумагу, я пошла на выход, но он не сдвинулся с места, преградив мне дорогу своим телом.
— Мне нужно на пару, Паш, — устало проговорила я. У меня не было настроения играть с ним в его глупые игры. Не сейчас.
— Я видел, как ты выбегала из кабинета историка, — сверля меня проникновенным взглядом, выдал он.
— И что? Ты теперь вознамерился следить за мной?
Хотя о чём это я? Ежедневная слежка ведётся с сентября!
— Уверен, что он намекал тебе на взятку за зачёт, — сделав шаг ближе ко мне, сказал он.
Я замерла на месте, теряясь под пристальным взглядом его карих глаз. Он склонился ещё ниже, сократив и без того крошечное расстояние, что разделяло нас, и теперь его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего лица.
— Думаю, я могу тебе помочь, голубоглазка, — проговорил он, обдав меня горячим дыханием.