Когда спустя час телефон Кристины пронзительно завопил из её сумочки, она извинилась и поспешила выйти. Мы остались одни за столом.
— Нужно посмотреть ещё вот здесь, — сказал Паша, и то ли случайно, то ли намеренно задел мою руку своей рукой. Его ладонь была тёплой, и меня словно прошибло током, а по позвоночнику пробежала толпа мурашек. Испугавшись реакции своего тела на его почти невесомое прикосновение, я отодвинула немного дальше стул, тут же ощутив на себе пристальный взгляд Беляева.
Как только Кристина вернулась на место, наши обсуждения возобновились, и продолжались до самого обеда.
— Я могу быть свободна, Павел Андреевич? — поинтересовалась я, когда Беляев закрыл рукопись. Мой беглый взгляд скользнул по циферблату наручных часов. Если поторопиться, то я ещё успеваю в парк. Возможно, даже прокатимся с Вадимом вместе на лодочке.
Он посмотрел на меня своими чёрными глазами-омутами, в которых я раньше тонула, и едва заметно кивнул.
— Да, Алёна, ты можешь быть свободна, — ответил он. — Ты тоже, Кристина. Спасибо за помощь.
— Ну что вы такое говорите, Павел Андреевич? Я всегда рада вам помочь, во всём, — проворковала Кристина, игриво наматывая тёмный локон на пальчик, а я едва не закатила глаза.
Устав наблюдать за её ухищрениями заарканить женатого мужчину, я бросила им дежурное «До свидания», и поспешила ретироваться из офиса. У меня были дела поважнее, чем смотреть на выкрутасы Ивашиной, и уже спустя пару минут за моей спиной захлопнулись двери издательства.
Улица встретила меня безоблачным небом и ярким солнцем, и я поспешила в сторону метро, по дороге набрав маме, и сообщив ей, что уже еду. В трубке послышался довольный возглас Вадима, и я невольно рассмеялась.
Перейдя дорогу, я заметила, что вперёд проехала чёрная иномарка Беляева, а затем притормозила всего в паре метров от меня. Открыв дверцу, Паша вышел из машины, и остановился, явно дожидаясь меня, а я, с каждым шагом неминуемо приближаясь к нему, пыталась отыскать хоть одну объективную причину, по которой он оказался здесь. Что ему нужно? Может, мы что-то забыли обговорить? Неужели придётся возвращаться обратно? Я едва не застонала в голос. Так не хотелось, тем более что мама и Вадик меня уже ждали.
Когда я поравнялась с ним, он лениво отстранился от глянцевого бока машины и сделал шаг мне навстречу.
— Алёна, — сквозь звуки проносящихся автомобилей послышался его бархатистый голос.
— Что-то случилось, Павел Андреевич? — нахмурилась я.
— А обязательно должно что-то случиться? — он сократил разделяющее нас расстояние, и теперь нависал надо мной огромной гранитной глыбой. — Нам с тобой по пути, могу подбросить, — неожиданно предложил он, а я подозрительно покосилась на него. Откуда он знает, куда мне нужно?
— С чего вы решили, что нам в одну сторону? — осторожно поинтересовалась я.
— Ты ведь проживаешь по старому адресу, с того и решил, — ответил он, не сводя с меня пристального взгляда своих чёрных омутов, и хотя на улице было тепло, я зябко поёжилась.
— Откуда вы знаете, что я до сих пор там живу?
— Видел твои документы в отделе кадров, — не стал скрывать он.
— И что вы ещё там видели? — я задала вопрос на выдохе, и он прозвучал тихо-тихо, едва различимо, а я стояла, боясь дышать. Там ведь приложена копия свидетельства о рождении Вадика. Неужели он видел её? Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, много ли ему известно. Что он видел в отделе кадров? Голова так и шла кругом.
— Что за вопросы, Алён? Что я там мог увидеть? Стандартный пакет документов, как и у всех. Прописка, семейное положение. Ты, кстати, так и не вышла замуж. Не позвал тебя твой Костик? — ухмыльнулся он.
— Нет, Павел Андреевич, — ответила я, едва не прикрыв глаза от облегчения. Значит, он не видел копию свидетельства о рождении Вадика. Тугой обруч, сжимавший грудную клетку, исчез, и дышать сразу стало легче. — И спасибо вам за столь щедрое предложение, но мне в другую сторону.
— Ах, да, я совсем забыл. Ты ведь торопишься на свидание, верно? — подойдя ещё ближе, спросил он.
— Так и есть, — ответила я, и собиралась обойти его, но Паша не позволил, удержав меня за локоть. Он сжимал не сильно, а в том месте, где его рука касалась меня, по коже медленно разливалось тепло, которое я чувствовала даже сквозь ткань рубашки.
— Неужели он настолько хорош? — тихо поинтересовался он, не выпуская мою руку из своей. В глубине его тёмных глаз всего на миг мелькнул какой-то безумный блеск, но сразу же исчез.
— Вы даже представить себе не можете, Павел Андреевич, насколько, — улыбнулась я, высвобождая руку из его хватки, и, упиваясь растерянностью и недоверием, что смешались на его лице. — Самый лучший мужчина, которого мне когда-либо доводилось встречать.
Я развернулась и, не проронив больше ни слова, поспешила к входу в метро.
14
Алёна. Шесть лет назад.
Я, словно на каторгу, спускалась по широкой лестнице вниз, боковым зрением поглядывая на Беляева. Тот, как ни в чём не бывало, вышагивал рядом со мной, весь из себя такой спокойный и уверенный, аж злость пробирала, но как ни странно именно его присутствие поддерживало меня и не позволяло свалиться с лестницы.
Там наверху, закрывшись в ванной комнате, я решила, что раз уж ничего другого мне не остаётся, то придётся задержаться в доме его родителей на некоторое время, а чуть позже вызову такси и незаметно улизну отсюда, пока все остальные будут заняты бессмысленной болтовнёй. Заимев хоть какой-то план, я немного успокоилась.
Наконец мы оказались в гостиной, и с нашим появлением разговор, что звучал здесь всего секунду назад, оборвался. Несколько пар глаз уставилось на нас. Кто-то смотрел с интересом, кто-то — оценивающе, но во взгляде и тех, и других угадывалось явное любопытство.
— Пашка! Ну, наконец- то! — первой заговорила сидящая на диване женщина, с короткой стрижкой, выкрашенных в рыжий цвет волос. Несмотря на свои параметры, явно не вписывающиеся в стандарты 90×60×90, она шустро поднялась со своего места и принялась расцеловывать Пашу в обе щеки.
— Оксана, я тоже рад тебя видеть, — где-то между поцелуями умудрился вставить он добродушно. — Алён, это моя тётя, — обернувшись ко мне, представил он, и у меня сложилось стойкое впечатление, что с тёткой Паша был в ладах.
Взгляд карих глаз Оксаны пробежался по моему лицу, и я не могла не заметить её невероятного сходства с Еленой Игоревной, матерью Паши, только в той было куда больше грации и изящества, чем в его тетке. Но, если честно, Оксана мне показалась куда интереснее, и естественнее, что ли.
— Сынок, — возле нас оказался мужчина, очень походивший на Пашу. Карие глаза, чувственная линия губ, тёмные волосы, лишь седина на висках придавала им некое различие, и выдавала, что мужчина старше. Они обменялись рукопожатием, а затем он перевёл внимательный взгляд на меня. — Алёна, очень рад. Вы первая девушка, которую Паша привёл к нам домой.
Услышав это, я растерялась, и будто почувствовав моё смущение, Паша придвинулся ко мне чуть ближе, и опустил свою руку мне на талию. Его ладонь оказалась тёплой, а пальцы ласкали кожу через ткань толстовки.
— Па, ты смущаешь Алёну, — упрекнул Паша, не отнимая руки от моей талии.
— Па-а-аша! — неловкую сцену прервал восторженный голос, донёсшийся откуда-то сзади, и мы втроём обернулись.