Декламирование ею произведений Лермонтова буквально потрясло его, взбудоражило. Он был поражен, как безошибочно тонко Галя чувствовала и понимала поэта, его прозрачно чистый русский язык. И его потянуло к ней, захотелось поближе познакомиться, и еще на вечере пришла мысль: «Жениться бы на такой!»
Он знал, что между его отцом и отцом Гали была давнишняя вражда, и, по привычке к литературным реминисценциям, иронически-шутливо подумал в тот раз: «Ну что же! Повторим историю Монтекки и Капулетти! Впрочем, матери-то наши, кажется, состоят в давней дружбе. Они договорятся и отцов помирят».
И когда после декламации начались танцы, Андрей подошел к Гале и пригласил ее на вальс. К тому времени он умел уже танцевать и еще два танца — давно научила Маша, когда он навещал ее. Но больше ему нравился вальс. Положив руку на тонкую гибкую талию девушки, он умело и бережно повел ее по залу меж танцующих пар.
Танцевали под баян, на котором играл Илья Крутояров, сидевший возле суфлерской будки. Потом Андрей танцевал с Галей краковяк и тустеп.
По окончании вечера они вместе вышли из клуба. Он хотел проводить ее, но подошел Илья, и, сказав Андрею «до свидания», Галя покинула его, взяла Илью под руку. «Ухажер, — иронически подумал он. — Но ничего, мы еще посмотрим!»
Андрею во время танцев почудилось, что Галя была хорошо расположена к нему. С тех пор он зачастил в Даниловку, а потом признался матери, что Галя Половнева сильно нравится ему.
Молодежь располагалась на всегдашнем своем месте — возле правления. Андрей в последний раз был здесь больше месяца назад. Ему вдруг стало не по себе, когда он приблизился к кучке людей, тихо разговаривающих. Село, погруженное во тьму, призрачно черневшие избы, тишина кругом. В темном небе уйма звезд. Было похоже, будто он в этой тьме и тишине крадется, идет на какое-то недоброе дело. Вспомнил утренний спор Тоболина с Дарским, свое настроение и мысли в конце этого спора о том, что о своем, личном как-то неудобно теперь и думать и разговаривать. «Куда я иду! Зачем? И что подумают обо мне девушки? Обрадовался, мол, что Ильи нету. Наши ребята давно воюют, а ты тут околачиваешься».
На бревнах сидел один Федя Огоньков. «Он хромой… потому и не призвали».
Пройти сторонкой, прямо к правлению, будто по какому делу, а потом кружным путем, по другой улице, вернуться домой? Наверно, так и сделал бы, но в это время от группы девушек отделилась одна и пошла ему навстречу. По росту и очертаниям головы и фигуры, несмотря на темноту, Андрей узнал издали: Галя. Замедлил шаг.
— Здравствуйте, Андрей Аникеич! — сказала Галя, подойдя и подавая ему руку. — Мама говорила, что вы хотите повидаться со мной.
Пожимая ее маленькую упругую руку с жестковатой ладонью («От полевых работ», — подумал он), глухо проговорил:
— Здравствуйте. — «Она ждала меня. Это моя мамочка уже постаралась столковаться с тетей Полей!» — Да, действительно, я хотел… — пробормотал Андрей, чувствуя, что сразу берет не тот тон, какой нужно, а какой-то суховатый, полуофициальный. — Но не здесь, — добавил он, выпуская ее горячую руку из своей холодноватой.
— Тогда пойдемте в сад, — сказала Галя.
И, повернувшись, медленно направилась в сторону сада.
Андрею ничего не оставалось, как следовать за ней. Сперва он шел позади, потом, прибавив шаг, поравнялся с нею и пошел рядом.
В мае, в первых числах июня не однажды ему доводилось провожать девушку из хоровода домой, и обычно он брал ее под руку. Хотелось бы и теперь так. Но по тому, каким тоном она с ним заговорила при встрече, как пошла одна, не дожидаясь его, почувствовал, что так в данную минуту нельзя.
Молча они вошли в сад. Очевидно, Галя ждала, что Андрей начнет разговор. А он растерялся, словно мальчишка, вышедший на первое свидание с девушкой. И все получилось совсем, совсем не так, как он задумывал, как предполагал. Продолжительное молчание для обоих становилось томительным и тягостным.
— Я хотел поговорить о вашей учебе, — наконец озабоченно заговорил Андрей, и опять официальным тоном, который показался ему самому неестественным и противным, — Мне известно, что прошлый год вы собирались поступить в университет, но почему-то отложили. А нынче как? Не подавали заявление?
— Заявление подала, но учиться не поеду, — тихо ответила Галя.
— Почему?
— Война!
— При чем же война?
— Война при том, что брата Васю призвали и родителям очень тяжело одним…