— Ну и что из того, что танцевала и в хоровод ходила? — спокойно возразила Галя. — Ничего это не значит.
— Как же не значит, если девка с парнем гуляет и тот парень с улицы ее провожает? Это значит, что он жених!
— Это, мама, по-старому так было, а теперь все иначе.
— Как же это иначе? Сегодня с одним, завтра с другим, так, что ли?
— И совсем не так, — вспылила Галя. — С Андреем Аникеевичем я ходила, когда с Илюшей ссорилась… и ты отлично знаешь об этом и должна помнить и понимать, наконец!
Галю подмывало сейчас же все сказать матери начистоту, в том числе и о письме Ильи, но удержалась: батя рассердится, что она без его разрешения выдала их «общую» тайну.
— Чего я должна понимать? — недовольным голосом проговорила Пелагея и сердито посмотрела на дочь. Взгляды их скрестились. — Ох, девка! Морочишь ты мне голову. То Андрюшка, то Илюшка… а теперь, гляди, еще чего-нибудь надумаешь.
— Сама себя ты морочишь, мама, — взволнованно сказала Галя. — Честное слово. Ведь я не собиралась замуж за Андрея, а ты начала… и тете Насте чего-то наговорила, наобещала… и с батей пробовала говорить.
— Стало быть, я во всем виновата? Да? Я вру, а ты не говорила, что Андрей нравится тебе?
— Он мне как человек нравится, понимаешь! — с досадой сказала Галя. — А ты и давай бог знает что выдумывать!
— А как же еще он может нравиться? Понятное дело, как хороший человек. И я это очень даже понимаю и помню… Не такая уж я дура, чтоб этаких делов не понимать. Завлекла малого, а потом назад! Вот почему он тебе ничего и не сказал! А ведь собирался сказать… Настасья мне прямо так намекнула. Ну и леший с тобой, милая моя! Сиди в девках хучь до сорока годов! Я теперича палец о палец не ударю!
Наступила пора уборки хлебов. Вечером накануне выезда в поле Свиридов созвал правление с активом и бригадиров, зачитал план, утвержденный уже правлением и общим собранием колхозников. На заседание были приглашены некоторые девчата и молодые женщины, в том числе и Галя. В активе колхоза она до сих пор не числилась, поэтому была удивлена, что ее сюда позвали. Но раз позвали, значит, она нужна тут. Пришла вовремя, села в уголке поближе к двери, чтобы, если скучно станет, поскорей и незаметней уйти. На общем собрании, где утверждали план уборки, Галя уже была — и теперь, когда этот же план Свиридов начал зачитывать, сердито подумала: «Делать им нечего, что ли, — одно и то же талдычат!»
Заседание проходило в клубе. На столе стояла большая никелевая лампа, внутри стеклянного пузыря которой горело стойкое желтоватое пламя, слегка раздвоенное вверху. Четыре огромных окна клуба были закрыты снаружи плотными, недавно специально сделанными дощатыми ставнями. Затемнение!
— План вы уже в основном знаете, — сказал Свиридов, окончив чтение. — Но надо нам еще разок сообща проверить его. Может быть, мы чего-нибудь упустили, недодумали.
Были внесены небольшие дополнения. Бригадир Мурашкин Антон Прокофьевич стал было жаловаться, что у него не хватает людей, что план по его бригаде он считает завышенным даже против прошлогоднего. Голос у Мурашкина был тонкий, плаксивый, не то женский, не то мальчишеский, с каким-то надрывным дребезжанием.
— Не могли подождать с мобилизацией, — фистулой выкрикнул он в заключение. — Призвали бы половину, а остальных после уборки.
На Мурашкина зашумели, зашикали. Огородный бригадир Плугов внушительно пробасил:
— Тебя не спросились, кого когда призывать! Неумно говоришь, Антон. Как же это после уборки? Война-то вон какая разгорается, а ты — после уборки!
— Да пойми ты, голова садовая, — не сдавался Антон Прокофьевич. — Хлеба-то какие! Древние старики таких хлебов не помнят. Дядя Гаврилы Чекмасова — а ему более девяноста годов — и то говорит, что подобных не видывал. Если б даже вся сила колхозная в наличности была, и тогда незнамо как управиться!
Свиридов сердито оборвал бригадиров:
— Вы что! Спорить сюда пришли? Ты чего, Антон Прокофьевич, панику тут нагоняешь? Хлебов хороших испугался?
Затем председатель заставил бригадиров огласить списки распределения работ. Слово было предоставлено сначала Мурашкину. И тут Галя поняла, для чего была приглашена. Многие молодые свекловичницы на время уборки переведены в полевые бригады. В их числе оказались и Наташа Ершова, и Галя с подругами Верой Плуговой и Леной Бубновой. Но подруг и Наташи почему-то на совещании не было, — наверно, сами не захотели прийти.