Как-то, сидя на работе и не зная, чем заняться, я представил себе, как наша клиника работает в подведомственном мне помещении и как мы просто переворачиваем всю московскую ветеринарию. У нас стоят очереди, к нам едут со всей Москвы. Ну, такие ветеринарные Нью-Васюки. Вот с таким недодуманным проектом я и пошел к директору института, профессору Геннадию Ивановичу Воробьеву. Битый час я излагал ему свою идею использования простаивающего помещения и оборудования под ветеринарную клинику и материальную выгоду института. Геннадий Иванович меня внимательно выслушал, поднял трубку телефона.
– Юрий Иванович, зайдите ко мне прямо сейчас.
Через две минуты в кабинет зашел Юрий Иванович Дмитриенко – заместитель Геннадия Ивановича по АХЧ, человек, который впоследствии всегда был на нашей стороне.
– Вот у Алексея Анатольевича есть идея. Выслушайте его и скажите мне свое мнение.
Я еще раз повторил свой фантастический рассказ. Мы сидели с Юрием Ивановичем несколько часов у него в кабинете и просчитывали варианты. Надо было соблюсти интересы всех участников сделки. Дело упрощалось тем, что Юрий Иванович и председатель Росохотрыболовсоюза оказались хорошими приятелями. Через пару дней Юрий Иванович позвонил мне и сказал, чтобы мы готовили документы для подписания договора аренды помещения и оборудования.
Первого декабря 1989 года клиника наконец открылась. В первый день зашли несколько местных собачников, просто поинтересоваться, что это за чудо чудное. Через неделю по коридору уже было невозможно пройти, к нам действительно поехали со всей Москвы.
Вот так и появилась на свет новая ветеринарная клиника, которую мы умудрились воткнуть между Росохотрыболовсоюзом и НИИ проктологии, обойдя все ветеринарные инстанции. Мы понимали, что ни бандиты, ни фискальные органы к нам не сунутся, потому что перспектива получить с одной стороны заряд соли, а с другой – ведерную клизму, и все в одно и то же место, не привлекала никого.
Я еще раз отхлебнул. Виски закончился. В этот момент объявили посадку на мой рейс. Я пошел по «рукаву», надеясь на то, что мне не надо будет «ждать сведений со стороны» и вспышки памяти еще не раз посетят меня.
Мартын и Булаврик
Я нежился на утреннем солнышке, развалясь на сиденье автобуса по дороге на работу, когда в кармане зазвонил телефон. На экране светилось: «Клиника».
– Ну что еще надо? Я буду через десять минут.
– Алексей Анатольевич, – в трубке раздался голос нашего охранника Димы, – мы вас тут все ждем, у нас заворот.
– А чего меня ждать, там же Светлана Сергеевна?
– Приезжайте быстрее, без вас тут ничего не получается.
От традиционного утреннего похода в магазин сразу пришлось отказаться. Я подошел к водителю и попросил его остановиться у клиники, благо утром в выходной день Рублевка была пустая.
Когда я вошел в клинику, то сразу увидел большого швейцарского зенненхунда, лежащего на полу без какого-либо интереса к происходящему вокруг него. Его живот по размерам напоминал дирижабль перед вылетом. Перед ним стояла Светлана Сергеевна с внутривенным катетером в руке, готовая броситься в бой по первому приказу.
– И чего ждем? – спросил я.
– А ждем мы клизмы и вазелинового масла, – со злостью выпалила доктор.
– Давно ждем?
– Да вот уже часа два.
Тут я оторвал свой взгляд от собаки. Рядом с ним сидели «двое из ларца, одинаковы с лица». Это точно были не владельцы, а работники, которые отвечали за собаку. Они никак не идентифицировались, это был некий коллективный разум.
– О чем думаем? Оперировать срочно надо. Или ждем, пока собака умрет?
– Вот и я им о том же уже два часа талдычу, а они все про масло и клизму! – Светлана Сергеевна и так женщина горячая, а тут она кипела как чайник и готова была взорваться.
– Мы не имеем права принимать решения. Только хозяин может разрешить, – вдруг изрек «один из ларца».
– Ну так звони хозяину.
– Он за границей.
– Звони хозяйке.
– Она спит.
Надо сказать, что на часах было восемь утра.
– Буди.
– Я телефона не знаю.
– А кто знает?
– Горничная.
– Звони горничной, пусть будит.
Уже я начал напоминать закипающий чайник.
Минут пятнадцать «лицо» что-то бубнило в трубку. Было видно, что никто не решался нарушить утренний сон хозяйки. Наконец свершилось!
– Вас к телефону, – и он передал мне трубку.