— Спит сном праведника. Гилта с неожиданной нежностью коснулась щеки иноземки: — Страдалица моя… Ну да ладно. Вам обоим надо вставать. Зовут на допрос к важным людям.
— Что ж, деваться некуда, — устало сказала Аделия.
Она надеялась, что разбор дела не затянется. Все так очевидно. Конечно, вспоминать подробности жуткой ночи не хотелось, но придется.
Гилта принесла ужин и хотела кормить с ложки, но Аделия села на кровати и запротестовала.
— И не думайте! Вы такая слабая, — решительно сказала Гилта. Благодарность за спасение внука ей было проще выразить заботой о хозяйке, чем какими-то непривычно пышными словами. Осознав это, Аделия перестала упираться.
Между ложками каши она спросила:
— А куда они дели непотребную монахиню?
Аделия не испытывала к Веронике ничего, кроме ненависти. Но ей была неприятна мысль, что девушку запрут и станут люто пытать. Наказать — да, но мучить при полной ясности вины не имеет никакого смысла.
— Вероника в соседней комнате! И монахини обслуживают ее как баронессу! — Гилту всю перекосило. — Никто не поверил.
— Как?! — удивленно спросила Аделия.
— Все отказываются признавать, что она была пособницей дьявола.
— Глупости! Ульф может подтвердить. И я, разумеется. Гилта, Вероника столкнула меня в шахту!
— Будто я вам не верю! Но они спросят: «А вы видели того, кто вас спихнул?» Ну а Ульфа и слушать не станут. Дескать, он из низкого сословия, его словам веры нет.
У Аделии даже аппетит пропал. Одно дело — не пытать Веронику… но оставить ее на свободе — сущее безумие. Она ненормальная. Рано или поздно опять начнет убивать!
— Это она похитила Петра, Мэри, Гарольда и Ульрика. Мы гадали, кому дети могли безоговорочно доверять. И вот ответ — кроткой, милой монахине. По наущению дьявола Вероника предлагала малышам конфету, а потом прижимала к лицу смоченную в опиуме салфетку. Дети теряли сознание, и она везла их на заклание…
Гилта вздохнула:
— Они видят, что у Вероники ран не меньше, чем у вас. Она твердит, что побежала за вами через поле, чтобы уберечь от беды. И сама попала в лапы зверя.
— О, видела бы ты, Гилта, как она визжала от удовольствия, когда Ракшас нас мучил! Ее нужно на всю жизнь запереть. Вероника поставляла дьяволу детей. Это она убила Симона.
Теперь Аделия могла сказать даже, когда именно сэр Джоселин отдал приказ убить ее друга. На пиру, во время пляски с монахиней, он шепнул ей, что заморский еврей вот-вот их разоблачит и его надо немедленно убить. Без сомнения, так оно и было. Вероника покинула праздник задолго до его конца. Теперь и это всплыло в памяти Аделии. До финальных аккордов осталась только мать-настоятельница.
И что сделала потом эта ангелоподобная Вероника, самая хрупкая и милая из всех монахинь?
Окликнула в темноте Симона. Дескать, позвольте вас подвезти, у меня в лодке есть место.
А затем столкнула его в воду и придавила ко дну шестом. Силы ее слабых ручек вполне хватило…
— Он велел ей убить Симона и украсть его кошель с расписками! — воскликнула Аделия. — И во всем ему покорная Вероника выполнила приказ. В шахте мне пришлось отнять у нее Ульфа и кремневый нож. Я боялась, что она убьет мальчика, дабы избавиться от свидетеля.
— Да, Ульф мне все рассказал, — подтвердила Гилта. — Ужасная женщина… Идемте, мы с вами ее просто задушим. Подушку на лицо и…
— Нет, Гилта! Нужно, чтобы все узнали о ее темных делах и о том, что она жила двойной жизнью!
Гилта разочарованно вздохнула. Не успела она помочь хозяйке одеться, как в дверь постучал настоятель Жоффре.
— Ах, моя несчастная, — сказал он Аделии, — я так рад, что все закончилось благополучно!
— Ваше преподобие, почему Вероника на свободе? Она была пособницей дьявола и соучастницей всех его преступлений. Кроме того, она убила Симона Неаполитанского. Хоть вы верите мне?
— И не хотел бы верить, но факты говорят сами за себя. Я слышал рассказ Ульфа. Вероника приложила платок с опиумом к его лицу и доставила на заклание убийце. Сэр Роули и Хью поведали мне все подробности страшной ночи. Я вместе с ними побывал на холме Вандлбери и видел все своими глазами. Словно в преисподнюю живым спустился. Что мне там показали, ужасно. Все эти цепи и орудия пыток… Надеюсь, сэр Джоселин будет вечно гореть в аду… Даже вспоминать гадко, что я принимал от этого дьявола пожертвования на монастырь! И нижайше благодарил его!..
— Он должен был евреям много денег, — пояснила Аделия. — Скорее всего вам он жертвовал не свое добро.
Настоятель вздохнул.
— Ну, хоть одно хорошо, — заметил он. — Наши друзья смогут наконец покинуть крепость и вернуться к нормальной жизни.