Я открыла глаза и часто заморгала. Колени дрожали от усталости, ужасно хотелось поесть и полежать. Но в этом не было ничего странного или страшного, просто упадок сил после большого дела.
– Капитан Ладлоу, – позвала я немного хрипло. – Можно возвращаться.
Дориан мгновенно взлетел по трапу и подошел ко мне.
– Все хорошо? – спросил он с неприкрытым беспокойством. – Как ты?
– Как обычно, – улыбнулась я. – Зверски хочу есть.
– Понял, – кивнул капитан, подхватывая меня под руку. – «Приют моряка»?
– Естественно.
Ноги держали слабо, поэтому мне пришлось практически висеть на Дориане. Так, в обнимку, мы спустились с «Летящего» и поковыляли в «Приют моряка» – небольшой, но очень приличный ресторанчик возле дирекции порта. Я еще на улице унюхала аппетитные запахи и едва не припустилась бегом, несмотря на упадок сил.
– Уже почти пришли, – понимающе хмыкнул Дориан.
– «Почти» – ужасное слово, ты знаешь? – усмехнулась я.
И вдруг вздрогнула от ощущения чужого взгляда, пристального и пробирающего. Этот взгляд заставил даже забыть о голоде. Я обернулась и сразу поняла, кому он принадлежал. Синим, как море, глазам инквизитора Грэна. Мужчина стоял на противоположной стороне улицы, возле экипажа, и смотрел на меня.
– Цейра? – голос Дориана, о котором я успела забыть, заставил вздрогнуть.
– Да?
– Все в порядке? Ты заходишь?
Я спохватилась и поняла, что капитан держит мне дверь, ожидая, когда зайду в ресторан. Я снова обернулась, чтобы взглянуть на Грэна, но тот уже сел в экипаж. Внутри кольнуло странное мимолетное сожаление.
– Да, пойдем, – пробормотала тихо. Желудок поддержал согласным урчанием.
В ресторане мы заняли столик в самом углу. Официант принес нам корзину свежайшего хлеба с чесночным маслом, и я тут же набросилась на него. Мать моя ведьма, как же вкусно.
– Теплый салат, скумбрию с молодым картофелем и креветки в масле? – улыбнулся Дориан, вспоминая все то, что я обычно заказывала здесь.
– И яблочный пирог со взбитыми сливками, – добавила я, не стесняясь.
Мужчина сделал заказ и, когда официант ушел, вздохнул:
– Иногда мне кажется, что это слишком жестоко – заставлять тебя прилагать такие усилия.
– Брось, – я искренне рассмеялась. – Ведьмы еще и не так могут выкладываться. В конце концов, я делаю это за деньги и по собственной воле. Да и вы с «Летящим» мне нравитесь.
– С тех пор, как ты работаешь с ним, ни он, ни мои люди ни разу не пострадали серьезно.
– Днище уже обросло моллюсками. А еще я ощутила недавнюю пробоину, – заметила осторожно.
– Да, – улыбнулся Дориан. – Влипли… в переделку. Отделались легким испугом. Но, если бы не твои заговоры, все было бы гораздо серьезнее.
– Тогда я очень рада, что смогла помочь.
Дориан замолчал, ожидая, пока на столе расставят салаты. Я счастливо вздохнула и принялась за свой – с кальмарами и осьминогами. Ела и чувствовала, как с каждой вилкой возвращаются силы.
– А знаешь, – продолжил мужчина, – вполне возможно, что скоро я буду у тебя не единственным.
– Правда?
– Да. То, что я сейчас скажу тебе, в некотором роде тайна.
– Государственная? – оживилась я.
– Других с собой не носим, – лукаво усмехнулся Дориан.
– И ты готов мне ее доверить?
– Готов, Цейра. Я работаю с тобой уже не один год, и ты оправдываешь мое доверие. Кроме того, я знаком с твоей бабушкой, и она рекомендовала тебя, как ведьму в высшей степени надежную и ответственную.
– Так вот почему ты обратился ко мне тогда, пять лет назад, – я понимающе хмыкнула. – И почему не побоялся пустить незнакомую ведьму на корабль, набитый тайнами, как котомка барахольщика – мусором.
– Ты права.
– А откуда ты знаешь бабулю?
– Все просто, я начинал юнгой под началом твоего деда, – честно признался Дориан. – Два года ходил вместе с ним на «Короле Алфорде». И не попал в тот роковой поход только потому, что загремел в госпиталь с воспалением легких.
Я понимающе кивнула. Когда дед погиб, меня еще не было на свете. После его смерти бабушка с мамой вернулись из приморского Брасса в Айкер, где мама встретила отца. Бабушка замуж больше не выходила. Я была знакома с дедом только по портретам и по рассказам его сослуживцев, иногда бывавших у нас в гостях. Все отзывались о нем, как о человеке исключительно благородном и достойном. И поддерживали отношения с его вдовой, несмотря на годы и расстояния.