– Столик на шестерых, – обращаясь в никуда, произнесла высокая блондинистая девица. – Я умираю от голода, – простонала она и, запутавшись в подоле желтого платья, сшитого для студенческого бала, и стараясь удержаться на ногах, обхватила руками широкий торс своего спутника. Выпрямившись, она пробежалась пальцами по лацкану его смокинга.
– Дафна, ksipna[29], проснись! – Baba выглянул в раздаточное окошко над грилем и помахал кухонной лопаткой. – Давай, koukla, пошевеливайся! – Когда он улыбался, даже густые усы не могли скрыть, что ему недостает двух моляров. – У нас посетители.
– Ne[30], Baba, уже иду! – Послушно, как всегда, Дафна отсчитала шесть папок с меню.
Черт возьми, почему в городе, где такой большой выбор кафе, их занесло именно сюда? Почему к ней?
Она перебрала в уме свои самые заветные желания. Первое: оказаться где угодно, только не здесь. Второе: больше никогда не работать в кафе в выходные дни. И наконец, узнать, каково это, когда у тебя кружится голова от выпитого и ты прикасаешься к мужской груди, затянутой в помятый смокинг.
Но Дафна знала, что подобные удовольствия не для таких девушек, как она. Студенческие балы со спиртным и завтраки в кафе невозможны, если ты живешь в современном мире, но вынужден придерживаться устаревших традиций. Она подошла к гостям и произнесла еле слышно:
– Сюда, пожалуйста!
Низко опустив голову, Дафна повела их в дальнюю часть зала и показала рукой на самый большой столик с диванами в углу. Она отчаянно надеялась, что они не заметят трещину в виниловом покрытии дивана и не узнают в официантке свою одноклассницу.
Ребята расселись, вместе посмеиваясь над чем-то, как принято у давних друзей. Было заметно, что они еще не пришли в себя после роскошного бала.
– Кофе, – произнесли все хором, даже не потрудившись поднять глаза на девушку, которая обслуживала их за столиком.
– Да, и еще воды, – добавила блондинка, изучая меню. Наконец она посмотрела на Дафну, но так и не узнала в ней свою соседку по парте на уроке химии. Для нее она была лишь официанткой. – И много льда! Мне до смерти хочется чего-нибудь холодненького!
Дафна не могла определить, что ранит ее больнее: ее непохожесть на них или то, что они ее не замечают.
С радостью повернувшись к столику спиной, она подошла к барной стойке и дернула рычаг серебристой кофемашины, но у нее так сильно тряслись руки, что горячий кофе вылился на блюдце и, брызнув, обжег ей запястье.
– Что такое, дорогая? Что случилось? – Рядом тут же оказалась Дина – официантка, которую Дафна любила больше всех.
Чтобы помочь Дафне удержать блюдце с чашкой, Дина схватила ее за руку, слегка поцарапав длинными загнутыми ногтями, и повернула рычаг, чтобы остановить льющийся кофе.
– Эти дети что-то сказали тебе? – Дина мотнула головой в сторону посетителей за угловым столом.
– Нет, – покачала головой Дафна. – Они ничего мне не говорили.
Дина прищурила подведенные черным глаза и, запустив карандаш в собранные в пучок темные волосы, почесала голову.
– Ты уверена? – Она снова оглянулась на посетителей. – Я всегда рядом, если понадоблюсь тебе.
– Я знаю, Дина, – кивнула она. – Спасибо.
– Только скажи, и я ими займусь! – Дина развернулась и, взяв тарелку с омлетом с сыром и картошкой фри с раздаточного окна, поставила ее на стойку перед голодным посетителем.
– Все нормально, я справлюсь, – кивнула Дафна.
Она налила в чашки горячий кофе, наполнила стаканы водой со льдом и, поставив все на поднос, направилась к столу. Закусив нижнюю губу, она расставила чашки и вынула блокнот из кармана черного передника из полиэстера. Записывая заказ, она не осмеливалась поднять глаз от бумаги. Как она ни старалась, карандаш предательски дрожал, а девушки тем временем хихикали и целовались с парнями. Наконец, записав последнее блюдо, Дафна вернулась к стойке и через окошко передала заказ отцу.
– Вот, держи! – Вкладывая лист бумаги ему в руку, она выдавила из себя улыбку. – Дина, присмотришь тут? Мне нужно в туалет!
– Конечно, Даф! Не беспокойся! – крикнула Дина из-за барной стойки, где она расставляла салфетки в салфетницы.
Дафна удалилась в ресторанные недра. Здесь было очень тихо и не чувствовалось запаха от работающего на всю мощь гриля. Открыв дверь в кладовую, она вошла туда и сразу же осела на пол, захлебываясь слезами. Она плакала тихо, но ее плечи и живот вздрагивали: приглушенные рыдания сотрясали все ее тело.