Дамир остался один у столба в центре лагеря. Он не стал беспорядочно дергаться: даже если бы ему удалось освободить из наручников руки – это ничего не дало бы: ошейник тоже крепился прочной цепью к столбу, а разбить звенья ему было нечем.
Основание массивного столба надежно скреплялось камнями и раствором – и думать было нечего, что бы расшатать его или разломать и снять с него кольцо от ошейника. В довершении всего вокруг столба и лагеря целиком мягко светились барьеры помощнее того, который его выдал.
Дамир не видел ни какой возможности для спасения, и ему было страшно до дрожи в коленях: он не сомневался, какие средства заставить его говорить имела в виду магесса. Он сомневался, сможет ли выдержать. К счастью, даже невольно никаких особых тайн он выдать не сможет, просто потому что не знает, только его заверениям врядли поверят.
Ночью, в цепях, голодный и закоченевший, не имея возможности даже сесть – цепи были слишком коротки и позволяли только опуститься на колени, юноша до конца прочувствовал причину, по которой и мастер Фейт и мастер Райнарт советовали ему избегать и храмов, и светлых. И не важно, что никакими своими расхваленными способностями он пользоваться толком не умеет! Дамир даже пожалел, что рядом нет Раинн, хотя – маги и герои это не вам кабацкая драка…
В пору было завыть от отчаяния!
Дамир провел ночь, собирая в кулак всю свою волю и мужество. Он думал, что допрашивать его будут утром, но леди Ровена педантично следила за истечением назначенных суток, заодно дожидаясь пока решимость пленника к сопротивлению будет основательно подточена ожиданием. Юношу поддерживала только злость и понимание, что именно того, они и добиваются.
Магесса и ее сопровождение появились минута в минуту.
– Продолжим беседу, – любезно предложила леди Ровена, усаживаясь в подставленное кресло.
Дамир выпрямился, хотя для этого пришлось опереться на столб, и вдруг замер, потрясенно уставившись на кого-то из свиты волшебницы. Рыжая чародейка была белее собственного капюшона и смотрела на него с не меньшим ужасом. Однако Алагерда мгновенно овладела собой и даже подступила поближе.
– Итак, у тебя было время подумать. Что ты можешь мне сказать?
Услышав вопрос Ровены, Дамир тоже очнулся.
– Ничего, – хрипло отозвался он.
– Я не ослышалась?
– Ничего! – старательно проговорил юноша как можно отчетливее.
– Что ж, подумай еще. Время у нас есть, – спокойно сказала леди Ровена.
– Вы ничего не добьетесь, потому что я ничего не знаю! – крикнул Дамир ей в спину.
Магесса обернулась и погрозила ему пальцем.
– Врать не хорошо.
На следующий день сцена повторилась.
– Упрямец! – леди Ровена впервые проявила нечто похожее на досаду, – Ты делаешь хуже только себе!
Дамир словно не слышал ее. Проследив за его взглядом, магесса поняла, что так занимает его мысли, и сделала знак помощнику.
– Ты, кажется, хочешь пить? – вкрадчиво поинтересовалась она, – И как я не подумала…
Дамир вздрогнул. Ему не давали ни есть, ни пить, но почти забытый голод был не так страшен, как жажда. Он слышал, что маги могут обходиться без еды и воды некоторое время, преобразовывая энергию, но у себя таких умений не обнаруживал.
Тем временем Ровена, немного брезгливо морща губы, приблизилась к нему с чашкой в руках и продемонстрировала ее содержимое.
– Вода. Такая чистая, прохладная… Ответь мне, и ты ее получишь.
Дамир поднял на нее глаза в окружении черных кругов.
– Как тебя зовут?
– Дамир, – прошелестел ответ.
– Вот видишь, совсем не трудно, – похвалила его магесса, – ты ведь знаком с господином Башни, Дамир?
– Да… – юноша бессознательно тянулся к чашке, на сколько позволяли цепи.
– Расскажи мне о нем.
Дамир сразу вернулся к действительности. Он отодвинулся подальше, с упреком глядя на Ровену.
– Я ничего не знаю. Мне нечего рассказывать, – твердо ответил он.
Губы женщины сжались в тонкую линию. Разъяренная магесса медленно вылила воду на землю.
– Завтра мы попробуем еще, – хладнокровно сообщила она.
Дамир обессилено обвис в оковах: за что? Хотите убить – убейте, за что мучить?
Не за что, а зачем, – поправил он себя.
Облегчения не наступило и на третьи сутки. Голод, жажда, бессонница пока не могли убить, но их было достаточно, что бы стать орудием пытки почище каленого железа.
– У тебя последняя ночь, сопляк! Больше я не стану с тобой церемониться! – сказала леди Ровена уже без улыбок.
Дамир испытал лишь облегчение. Он совсем ослаб и был уверен, что умрет раньше, чем светлые смогут от него чего-то добиться.
А жить хотелось безумно! Не говоря уж о том, что было обидно умирать так и не узнав ответа на самый главный для него вопрос, и глупо – как лиса в капкане…
Ночью из забытья его вырвало прикосновение чьей-то теплой руки. Мягкой влажной тряпочкой, слабо пахнущей травами, ему обтерли лицо. Поднесли к губам флягу, – напиток обжег горло.
– Потерпи, мальчик, потерпи… Я тебя вытащу, обещаю!
Дамир с трудом узнал голос Алагерды и дернулся. Вывернутые израненные запястья тут же отозвались болью.
– Ш-ш! успокойся. Я не могу тебя освободить сейчас, ты даже не выйдешь из лагеря, – волшебница ловко поила его маленькими порциями, перемежая это с едой, – Я работаю над тем, что бы тебя осудили на заключение и отправили в Дейл. А уж по побегам из тюрьмы я специалист! Так что держись, парень!
Алагерда сунула ему в рот последний кусочек и исчезла, без проблем перешагнув через барьер.
Не то что бы Дамир безоговорочно поверил рыжей колдунье, но приободрился. Из чего бы не происходил ее порыв, но ведь она же подруга мастера Райнарта, а по крайней мере, к нему бывший герой относился по-человечески не взирая на цвет.
Еда и питье его тоже подкрепили, снова дав силы надеяться. Появившейся с утра Ровене, Дамир спокойно сказал:
– Вы можете делать со мной что хотите, но ничего не узнаете.
– Что хотим? – удивилась магесса, – Помилуй! Ты видишь где-нибудь пыточный инвентарь? Тебя здесь никто и пальцем не тронет! Есть более гуманные, а главное, действенные методы.
Дамира начал колотить нешуточный озноб от ее бесстрастного тона и вида, понимая, что его ожидает нечто более кошмарное, чем палач.
– Предупреждаю, не вздумай сопротивляться. Чем сильнее борьба – сильнее боль.
Открой свой разум, и ты его сохранишь, – магесса подошла очень близко и протянула руки.
– Нет!!! – с криком животного ужаса Дамир отпрянул от нее.
– Говорю же, расслабься, если не хочешь сойти с ума! – Ровена сжала его виски и погрузилась в транс.
– НЕТ!!! Нет! Уйдите!! Не надо!! Хватит!!!
Дамир бешено бился в цепях, тщетно пытаясь вырваться из тонких ухоженных женских ручек. В мозг впивались мириады раскаленных игл, заставляя кровь кипеть и взрываться. Боль вгрызалась в голову ржавой пилой, а одновременно с болью внутрь пробралось нечто: словно маленькие паучки рассыпались по его помутненному сознанию, теребя и тормоша лапками все, до чего могли дотянуться… Это было во сто крат хуже любого изнасилования, какое только можно представить!
– Нет! Прочь! Уйдите! Оставьте!
По мере того, как забыв себя от ужаса и отвращения, Дамир пытался вытряхнуть вторгшегося захватчика, боль становилась все интенсивнее, а крики все менее членораздельными.
Внезапно все кончилось. Дамир упал на колени, повисая в цепях и хватая ртом воздух.
– Я же ясно сказала, – недовольная Ровена вздернула его непослушную тяжелую голову за слипшиеся от пота волосы и повторила в мутные синие глаза, – Чем больше сопротивление, тем больнее. И ты рискуешь остаться идиотом, способным только пускать слюни!
– Я прошу, не надо… – собственный голос звучал до отвращения жалко и умоляюще,
– Смилуйтесь!
– Надо, надо маленький мой, но у тебя есть еще шанс. Ты расскажешь сам?