Алексей Чадаев
О чём говорится в сказках?
1. Жабья сказка.
По случаю наступления осени возобновляю «Сказки по выходным». Сегодня – «Царевна-Лягушка».
Всё лето о ней думал. Крутил так и эдак. Зачем Ивану было палить жабью кожу? Будь я на его месте, я б её берёг как зеницу ока. Мало того, что жена умница-красавица, так ещё и мобильная покет-версия имеется. Если надо поехать куда, упаковал в коробочку, мух дохлых туда насыпал и в путь. И никаких тебе «ах, милый, погоди ещё десять минут, у меня крем от загара никак в косметичку не влезает». Дурак какой-то этот Иван, даром что царевич.
А она? Почему она, увидев фтопке свой модный лягушачий прикид, закатила истерику и сбежала? Ну то есть истерику-то я как раз понять могу: любая б такого обращения со своими шмотками не стерпела. Но бить горшки и сбегать к Кощею? Наверняка ведь сбежала сама, а байки про заклятье – дешёвый гон для отвода глаз. Или всё же нет? Этот вариант тоже надо рассмотреть.
Как её вообще угораздило во дворец? Сидела себе на болоте, квакала. И вдруг – стрела от царского сына. Случайно упала, ага. Извините, «не верю». Не верю, что столица государства сплошь окружена болотами, полными говорящих лягушек, и куда стрела ни полети, обязательно в какую-нибудь да попадёт. «Так не бывает». Я уж не говорю, что и старший, и средний явно знали, куда стреляли – эти-то адресно целились по теремным окнам уже имеющихся своих пассий – боярской и купеческой дочки соответственно. И только Иван взял да и запулил абы куда.
При этом он ведь действительно не понимает, как себя с жабой вести. Все его действия выглядят как полный неадекват. Он притаскивает лягушку во дворец, тащит её к папаше, потом домой, называет женой (вряд ли имела место процедура официального церковного бракосочетания – по крайней мере, следов её в сказке не видно). Потом принимает как должное все эти фокусы с коврами и лебедями из рукавов, но всё равно не понимает, как себя вести; в итоге – сцена со спалённой кожей.
А значит, его развели «втёмную». Но кто? И, главное, зачем?
Далее. Почему Кощей принимает её и держит у себя? Явно навлекая на свою бессмертную голову, мягко говоря, неприятности. Кто он вообще такой, этот Кощей, и как они связаны с Василисой? И с Ягой, опять же. Откуда Яга знает про кощееву смерть? И про то, где живёт Кощей, где он держит Василису? Информированность живущей в глухом лесу старой перечницы поражает: такое ощущение, что она, Кощей и Василиса – это, в общем-то, одна компашка.
Собственно, то, что Василиса – ведьма-болотница, такая же как Яга, той же школы – ясно с первых страниц. Ковёр из лесных трав и цветов, пруд с лебедями из обглоданных костей на пиру, наконец, её собственные способности жабы-оборотня – всё это именно лесная-болотная анимагия с лёгким привкусом некромантии (понятно же, какие там у неё лебеди). Но, судя по тому, как и куда спрятал свою смерть Кощей, понятно, что и он принадлежит к той же самой школе чащобных анимагов-некромантов, а вовсе не к «чистому» некрополису, главой которого его обычно изображают иллюстраторы. Если б он был королём воинства мертвецов – зачем тогда ему дуб, заяц, утка и т.п.? Тогда бы были склепы и саркофаги.
Кощей – именно друид, «когда-то давно» соблазнённый тёмными силами. Причём пойманный именно на любви к жизни – видно, что он любил жизнь и не любил смерть, будь то свою или чужую; что его, в итоге, и подвело.
Сбежала ли Василиса к Кощею после сожжения кожи сама, или была трансгрессирована посредством наложенного на неё заклятья – в обоих случаях очевидно, что она совершенно точно была Кощеевой ученицей, во всяком случае, магии училась именно у него. Но по некоторым признакам становится понятно, что вместе с сожжением кожи она утратила и свои магические способности. Во всяком случае, у Кощея она – бессильная заложница, а после освобождения Иваном – «просто баба», уже никакая не говорящая лягушка. И это, кстати, многое объясняет. Во всяком случае, даёт весомый аргумент в пользу того, что заклятье – это её собственная разводка, нужная для того, чтобы выманить Ивана на разборку с Кощеем.
А вот зачем это ей?
Непонятны мотивы действий не только у Ивана, Кощея и Василисы, но и у самого царя-отца. На кой чёрт ему вдруг взбрело в голову женить сразу всех трёх сыновей, да ещё и таким экстравагантным способом – через всю эту затею со стрелами? И почему он, не моргнув глазом, принял лягушку в качестве наречённой супруги третьему сыну? Только из-за того, что слово царя – закон? А если б стрела младшенького угодила в жопу какому-нибудь мордовороту из государевой стражи – что, и его пришлось бы в царевичевы жёны производить? Между нами говоря, оно хоть и изврат, но всё же меньший, чем с лягушкой, какого ни на есть женского полу.
Вряд ли царь это затеял только затем, чтобы прилюдно унизить младшенького (тем более что по факту унижаться-то скорее пришлось наследнику и второму сыну с их пассиями). А значит… значит, он знал.
И вот это уже объясняет практически всё.
Как только я понял, что автором всей этой истории с «подсадной жабой» был не сам Иван, не Василиса и даже не Кощей (хотя тот, ясное дело, был как минимум «в курсе» с самого начала), а сам батюшка-царь, у меня полностью сложился пазл, и основные детали встали на своё место.
Итак, перед нами история, которую правильнее было бы назвать не «Царевна-лягушка», а «Операция „Преемник“».
У государя, судя по всему, нехорошо со здоровьем. Это понимают придворные кланы, уже изготовившиеся к смертельной схватке в ожидании передела власти. Ставка бюрократии (бояр) – старший сын-наследник, под которого придворная знать уже давно уже подложила лучшую из своих «дочек». Но старший явно много о себе думает, царь это видит и лихорадочно ищет варианты. Это понимает бизнес (купечество), который делает свою собственную ставку – на второго сына, которого тоже давным-давно уже охомутали невестой с хорошим приданым. И только младшой – подросток ещё и, судя по сказке, законченный оболтус – никем не принимается всерьёз.
И именно по этой причине, т.е. своей внеклановости он – единственый, кто в качестве возможного преемника устраивает отца.
Но как передать власть третьему сыну? Во-первых, он никакой, пацан ещё. Шарится по лесам и болотам, приволакивает оттуда всякую пакость и вообще ведёт себя как глупый подросток. Кланы его сожрут и не подавятся. Решением была бы сильная и властная жена – но где её взять? Основные столичные красавицы давно наперечёт и «известно чьи», а брать заморскую принцессу – значит рисковать суверенитетом государства. Выход один: нужна ведьма. За ведьмой он и идёт к Кощею, с которым заключает сделку – тот жертвует лучшей из своих учениц.
Далее они на «двоих» устраивают комедию с подсадной лягушкой: для хорошего лесного мага определить в лесу местоположение инородного предмета (а стрела – явно нехарактерная для болота штуковина) и оказаться там раньше того лопуха, который её туда сначала отправил, а потом неделю разыскивал – несложная задачка.
Мотивы Василисы, по которым она согласилась идти в троянские жабы, тоже понятны. При всех её магических способностях единственная судьба, которая ей была уготована – это судьба Бабы-Яги, которая в молодости, понятное дело, тоже была такой же Василисой. То есть деревенской простушкой, пошедшей в ученицы к нестарому ещё Кощею и научившейся от него понимать язык зверей и птиц. А скорее всего, не только этому; но и также и тому, что бывает между мужчиной и женщиной. Однако время беспощадно вообще, а к женщине особенно: понятно, что Яга состарилась сильно раньше Кощея, превратившись из лесной прелестницы в крючконосую старуху. Тогда как Кощей хоть и старел, но явно не так быстро, плюс к тому явно как-то умел работать со здоровьем и долголетием.
Вообще, из всех основных действующих персонажей более-менее понятными «сразу» выглядят только мотивы Яги. Эта, сдавая Ивану Кощея, явно мстила. И понятно даже за что: за то, что он её бросил доживать век в лесу. Но почему она, зная тайну кощеевой смерти, не пыталась пустить её в дело раньше? Дело не только в том, что к ней в избушку постучался очередной юный рыцарь в поисках приключений. У неё появились новые веские мотивы.