А брат сидит.
Священнику больше НЕКУДА податься. Друзей — нет, хороших знакомых — нет, денег — нет, сил на то, чтобы вести жизнь под чужим именем — нет. А теперь нет еще и брата. Последний выход — вернуться в тюрьму. Известный психологический феномен: иногда преступник, устав от беготни, возвращается в тюрьму и чувствует себя спокойно и чуть ли не счастливо. Будущее наконец-то полностью определено. Священник успокаивается… и понимает, что следующие десять лет жизни он проведет вот в этой — или в похожей — камере.
Последний протест любого слабака — самоубийство. «Я умру — вот вы поплачете!»
Да, священник выглядит не очень-то приятной личностью, но, согласитесь, все его поведение говорит о том, что он безволен.
Безвольные люди не соблазняют монахинь. Так кто стал инициатором?
Теперь вернемся к загадке двойного побега.
Как сбежала миледи?
Как сбежал священник?
Как они смогли объединиться?
Историю побега Миледи ее адвокаты обычно обходят стороной. Она слишком уж выбивается из лелеемого ими образа «невинной девушки, которую постоянно совращают и используют все кому не лень».
Часть 2 глава 35 «Суд». «Неделю спустя она обольстила сына тюремщика и бежала».
Как-то непохоже на невинную девушку, не правда ли? Тут уже сложно будет говорить о том, что это ЕЕ совратили, поэтому об этом эпизоде адвокаты либо молчат, либо говорят о том, что в ее положении нужно было пользоваться любым выходом. Можно-то можно, вот только это не выход наивной девушки.
Почему? Давайте посмотрим.
Итак, миледи связалась с сыном тюремщика…
Может, это он ее совратил? Нет.
Может быть, он просто взял ее силой? Нет.
Может быть, он принудил ее, говоря языком милицейских протоколов к сожительству? Нет.
Почему я так в этом уверен? Из-за того, что Миледи сбежала.
Сын тюремщика — не сам тюремщик. Никаких особых прав он не имеет и приказать выпустить «вот эту девушку» из тюрьмы он не может, охранники его просто не послушаются. Значит, единственное, как он мог способствовать побегу Миледи — вывести ее тайком. Понимал ли он, что делает, что он фактически подставляет отца? Конечно понимал, если мы, конечно, не признаем его умственно отсталым, но о таком факте наверняка упомянул бы палач. Так зачем он ее выпустил?
Стал бы насильник выпускать свою жертву из тюрьмы? Нет.
Стал бы совратитель отпускать девушку? Зачем? А кто будет ублажать его? Пообещать отпустить он мог, чтобы добиться своего, но отпускать бы не стал.
Так по какой же причине сын тюремщика мог пойти на то, чтобы способствовать побегу Миледи?
Ответ прост. Любовь.
Только безответно влюбленный в прекрасную девушку человек мог пойти на что угодно, если об этом его попросят прекрасные голубые глаза, полные слез.
Итак, Миледи воспользовалась влюбленностью сына тюремщика и бежала.
Правда, тут мы не можем однозначно утверждать, что он специально влюбила его в себя. Палач, правда, говорит «обольстила», но он свечку не держал и точно знать не может. Возможно, сын просто влюбился в нее с первого взгляда: с юношами пубертатного периода это случается. Но что совершенно точно: Миледи воспользовалась этой влюбленностью и использовала собственное тело для побега.
Невинная девушка, говорите?
Что Миледи сделала после побега? Скрылась из города в некоем убежище. «Из города» потому что палач говорил о том, что после того, как он настиг и заклеймил Миледи, ему пришлось вернуться в город. Наивная девушка, проведшая всю жизнь в монастыре и не знающая жизни… Ну да, ну да.
Отложим пока вопрос о том, имел ли палач право вообще клеймить Миледи. Просто подумаем о том, что девушка — напоминаю, двадцати лет — сумела не только сбежать из тюрьмы, но и выбраться из города и убежать достаточно далеко. Нет, о наивности не может идти и речи.
С побегом Миледи все понятно. Самое странное — это побег ее любовника-священника.