Осенний вечер радостно, без сопротивления, уступил место холодной ночи. Таксист остановил автомобиль на том месте, где этим же днём высаживалась экскурсионная группа.
– Извините, – обратился спецкор к водителю, – у вас есть фонарь? Я заплачу.
– Штука за прокат, – не раздумывая долго, отозвался водила.
Спотыкаясь, проскальзывая и ругая жадного таксиста, Игорь вприпрыжку достиг озера. Бледно-жёлтое яблоко луны освещало тёмные воды, оглушающая тишина обволакивала гору. Ветер пробежал по кронам полуголых деревьев, взъерошил оставшиеся листья, да и убрался восвояси. Новоявленный сталкер пробрался к пологому берегу, чтобы лучше рассмотреть кувшинки, и включил фонарь. Бутоны тонконогими свечами возвышались над водой, правда, они уже закрылись.
– Я не ошибся, – выдохнул спецкор, – кувшинки в ноябре. Я такое напишу – Старый Лис охренеет! Да что там статья! Я напишу рассказ. Нет! Целую книгу! Исторический детектив. Со столичным следователем в главной роли. Он приезжает в курортный городок на воды, а тут проходит слух про мистическое исчезновение огромного состояния…
Вдохновение накрыло спецкора. Погружённый в замысел нового бестселлера, он и не заметил, как проговаривает все мысли вслух. Вдруг от кувшинок отделилось тёмное пятно: что-то непонятное быстро и бесшумно приближалось к берегу. Из воды выскользнула удлинённая фигура. Ленник испуганно отступил, но неловко зацепился за выступающую корягу и рухнул на землю, выронив фонарь. Нечто извивающееся стремительно подползло к спецкору, и он увидел перед собой женоподобное безносое существо с большими выпуклыми глазами. Существо уперлось руками в землю и нависло над бедным журналистом.
– Значит, писатель, – пропела нежным голосом озёрная дева. – Не пугайся. Я наяда, дух этого озера, и я преклоняюсь перед талантами, можно сказать, служу талантам. Была у меня одна встреча… – наяда задумчиво подняла глаза к луне. – Много-много зим назад возле этого озера бродил поэт, возлюбленный музы Эвтерпы. Она щедро одарила его талантом! А я, любуясь её даром, пела поэту прекрасную грустную песню о неразделённой любви молодой черкешенки к русскому пленнику. Художники, поэты, писатели: многие находили вдохновение у вод этого озера. Ах, как давно это было! И теперь ты…
Тело спецкора сотрясала дрожь. Существо приблизилось к самому его лицу, и он почувствовал душный запах болота, тины и прелой травы. Нимфа не сводила с него тёмных глаз.
– Очень давно один странник набрёл на дикое озеро в лесу. В тёплых прозрачных водах его он умылся, отдохнул в тени деревьев, что росли неподалёку. И захотелось страннику увезти домой частичку этого места. Он не нашёл ничего лучше, как прихватить с собой корни кувшинок, росших в этом же озере. А в корнях жемчужной икринкой спала я. Путешественник посадил кувшинки в это горное озерцо, и… видит Зевс, как тяжело мне оберегать нежное растение в суровых холодных водах! Знал ли ты, писатель, что тёплая человеческая кровь хорошо питает и согревает не только диких зверей? Ты тщеславен, я хорошо это вижу. Грезишь о великих произведениях, что покорят умы твоих соплеменников. Вот только ни одна из муз не выбрала тебя. А значит, ты только-то и годишься на корм моим кувшинкам!
Она оскалила широкий рот, усеянный мелкими острыми зубами, – жуткое подобие улыбки на потустороннем лице. Мокрой ледяной ладонью наяда стиснула руку спецкора и потянула к тёмной воде. Игорь не мог сопротивляться. Только беззвучно открывал рот, тщетно пытаясь издать хоть один звук.
– Господи Иисусе!!! – пронеслось в голове у журналиста.
Боковым зрением он уловил движение света за густыми зарослями кустарника. Тварь ослабила хватку, словно к чему-то прислушиваясь, а свет быстро приближался. В окружении яркого свечения появился низенький старец. Он приблизился к Игорю, лежащему у самой кромки воды, посмотрел на наяду и просто сказал: «Отпусти».