Персей со стоном повалился на спину и уставился невидящими глазами в высокие небеса, жуя травинку.
Медуса закусила губу и поднялась на ноги, — Жди, я сейчас вернусь.
Вернулась, сжимая в руке меч чемпиона.
— Убей меня!
Персей сел, непонимающе глядя на девушку.
— Убей меня и принеси Афине мою голову. Она жаждет не избавления от монстра, а моей смерти.
Герой медленно поднялся. Подумал и мотнул головой, уставившись в землю.
— Убей меня! Я не хочу так жить больше. Смерть принесет мне избавление. А тебе славу и богатство! — Медуса протянула меч Персею рукоятью вперёд. — Иначе ты так и останешься изгнанником, к тому же обманувшим Палладу.
Персей подумал. Поднял глаза и вгляделся в лицо девушки. Коснулся ладонью её щеки. Взял меч. На мгновение замер, потом прищурил глаза и резко дёрнул клинком. Тёплая кровь брызнула на руки. Глаза Медусы расширились. Змеи на её голове обеспокоенно зашевелились, беззвучно раскрывая зубастые пасти.
Не отрываясь глядя девушке в глаза, Персей двигал клинком снова и снова. Рукоять пропиталась кровью и скользила в руке.
Медуса прижала его ладонь щекой к плечу. Улыбнулась и закрыла глаза.
***
Герой, сжимая в руке окровавленный мешок, неторопливым шагом пересек террасу и остановился перед возвышением, на котором стоял трон Мудрейшей. За её плечом, облокотившись на трон, стоял вечно молодой Гермес.
— Ну же, мой герой, — Афина отпила из кубка и довольно усмехнулась, — что ты нам принёс?
Гермес обогнул трон и спустился по ступеням. Подошел к Персею и дружески положил руку тому на плечо, — Друг мой, слава о твоем подвиге бежит впереди тебя. По всей Элладе рапсоды восхваляют твой бой с мерзким чудовищем, а в храмах Афины вновь приносят жертвы. Расскажи, как всё прошло!
— Ты принес нам её голову, герой? — Афина не отрываясь смотрела на Персея, — ведь так?
Персей раскрыл мешок.
— Я принес вам много голов, олимпийцы.
С этими словами Персей вытряхнул мешок на террасу. На мраморный пол упали отрезанные змеиные головы. Раскатились в стороны. Некоторые до сих пор вяло шевелились.
Герой смял пустой мешок и бросил его к ногам Паллады.
— Это чудовище больше не побеспокоит ни смертных, ни богов. Награду золотом я не прошу, мне достаточно славы победителя Медусы, о которой не слыхал разве что мертвый.
Персей коротко поклонился и, развернувшись, пошагал к выходу. Афина, вскочив с трона, с каменным лицом молчала.
Уже у дверей его догнал Гермес и взял за локоть, — Персей… Она… она жива? Что с ней?
Персей мягко высвободил локоть и усмехнулся.
— Позволь мне идти, о, Гермес Крылоногий, любимец Олимпа. Я спешу домой, к молодой красавице-жене. Сдается мне, ты её хорошо помнишь. — Развернулся и легко сбежал вниз.
Гермес некоторое время смотрел ему вслед, с сожалением вспоминая то, что вернуть не под силу даже богам.
Потом улыбнулся и подошёл к красной от гнева Афине.
— Сестрица, даже богам надо уметь проигрывать. Персей теперь герой всей Эллады, его носят на руках и народ не поймет, если с ним что-нибудь случится. Увы, думаю, будет лучше, если всё оставить как есть.
Гермес помолчал и выпалил, как будто только что вспомнил: — Кстати, сестрица! До меня дошёл слух, что одна дерзкая смертная вызвала тебя на состязание, представляешь? Тебя, саму Палладу!
Афина вскинула брови: — Да? И кто она такая? Как её имя?
— Какая-то ткачиха. Зовут её Арахна. Мастерица, каких свет не видел, говорят.
Мудрейшая сузила глаза.
— Ткачиха… Что ж, братец, давай посмотрим на эту дерзкую выскочку!..