В 1940 году я встретился на филологическом факультете Азербайджанского государственного университета с учеником и помощником академика Н. Марра, Акремом Джафаром. От него я впервые услышал, что писал о «басках кавказских и пиренейских» Н. Марр. Некогда они находились в непосредственном общении, утверждал академик, составляя часть единого яфетического народа. Словом, были расположены на одной территории, на Кавказе или у Пиренеев. Вопрос об этой общей стоянке — проблема, в первое утверждение есть готовое научное положение. Акрем Джафар сделал все, чтобы развить у меня интерес к баскам, их языку и истории.
Был он активным сторонником гипотезы переселения части прагрузинского племени на запад. Поводом для переселения могло послужить какое-либо стихийное бедствие, ведь на Кавказе один из мировых очагов землетрясений. Иозеф Рием, автор капитального труда «Земные катастрофы в сказаниях и в науке», приводит хорошо известную в Басконии легенду, по которой старый мир был уничтожен во время «гигантской битвы между огнем, землей и водой». Это столкновение было столь страшным, что герой легенды, находившийся на вершине горы, от ужаса забыл родной язык. Он отдаленно помнил лишь какие-то отдельные слова, и пришлось ему «изобретать новый язык».
Но разве не могло переселение быть результатом иного, менее фантастического события? Вспомним «процесс образования новых племен и диалектов путем разделения», о которых писал Фридрих Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства». Разделившиеся потомки одного племени, обитая в разных местах и в различных условиях, невольно начинали забывать все больше дедовских слов. Наконец наступило время, когда этих отличий между диалектами могло накопиться так много, что диалект превращался в новый «язык». Однако где-то в своей глубине он все ещё сохранял черты сходства с языком предков… Некоторые общие черты, когда-то принадлежавшие языкам народов и племен на основании их прямого родства, дожили и до настоящего времени. Теперь они продолжают объединять языки в «семьи», хотя между нациями, говорящими на этих языках, могут лежать большие расстояния.
…Вот почему попросил я капитана Фернандеса помочь мне встретиться с басками.
«Килца» и «Клите»
Оказалось, один из басков по фамилии Ирибар работал два года в Западной Германии и немного знал немецкий, так что нам лишь изредка приходилось прибегать к помощи капитана Фернандеса. Готовясь к встрече в Испании с басками, я ещё в Москве аккуратно приклеил к кожаной ленте несколько предметов и теперь попросил Ирибара по возможности отчетливо произвести их названия по-баскски. Просьба его немного удивила, но, поняв, в чем дело, он и его друзья не без интереса втянулись в игру, благо был час обеденного перерыва.
— Как будет «половина»? — Я показал на переломанную посередине спичку.
— Ерди.
— Так, по-грузински гверди. Поехали дальше. Что это такое? — Я показал на колесико от детского конструктора.
— Бирибил.
— А может быть, борбали. Ничего, годится и это. А как по-вашему «ключ»?
— Килца. А по-вашему?
— Клите.
Потом я показал три монеты по десять сантимов и спросил, сколько это. Ирибар ответил:
— «Огец та амар» — двадцать и десять (это очень напоминает «оц да ати»).
Так десять лет назад началась игра, которую я постарался продолжить, встречаясь с басками в Мексике и во Франции, беседуя с учеными, изучающими язык басков, в Англии и США.
Чем объяснить, что и в Басконии, и в Грузии одинаково или почти одинаково звучат слова: вершина — долина — колесо — народ — мужество, как бы подсказывая мысль о давнем, далеком переходе? И пшеницу тоже называют одинаково. О пшенице, кстати, особая речь.
Академик Николай Иванович Вавилов на севере Испании обнаружил сорта пшеницы, родственные грузинским и… больше никаким. Вавилов обратил внимание на небольшие палочки, с помощью которых обламывают колосья. Нехитрый инструмент заинтересовал академика. Он писал:
«Во всех наших многочисленных путешествиях по шестидесяти странам нам ни разу не приходилось видеть такого способа уборки, и только впоследствии с подобным приемом мы встретились в горной Западной Грузии, в местечке Лечхуми, где недавно обнаружена замечательная эндемическая группа пшениц, в том числе особый вид, наиболее близкий генетически к настоящей полбе» (то есть полбе, увиденной Н. И. Вавиловым в Северной Испании — А. К.).