— Он больше не фюрер.
Почему меня не переехал поезд? Я, правда, глаз поднять не смею.
— А я ещё к этой новости не привыкла. Так куда он пропал? Даже не зашёл проститься!
— Он торопился в Бриггс. Я его проводил до вокзала.
— Что всё-таки между вами произошло? — это снова Уинри.
Удар сердца, ещё удар…
Я больше не смогу жить и продолжать скрывать правду о нас. С той ночи в Централе я изменился. Постоянно думал о тебе, даже обнимая жену и играя с сыном! А теперь стало ещё хуже. Ты врос не только в мои мысли — в моё бытие, дыхание, в самую суть. Я не смогу лгать. Но точно так же невозможно сказать правду, разбить Уинри сердце, сломать семью. Я же поклялся не становиться таким, как отец!
Что делать?
На ум приходит лишь одно — бежать, спрятаться. На время, не навсегда. Ты уехал, и мне надо уехать, только в другую сторону. В ту комнатку с видом на ратушу и красивой молодой хозяйкой, которая мне абсолютно безразлична. Мне тоже нужны два года, чтобы понять, куда двигаться дальше.
Но прежде чем успеваю что-то произнести, Уинри внезапно шумно вздыхает и хлопает себя ладонью по лбу.
— Вот же глупая! И что спрашиваю об очевидном? Поссорились, подрались… Всякое бывает. Время пройдёт, забудется. Эд, послушай… Сядь.
Напрягаюсь, предчувствуя ловушку. Огромную такую, из которой не сбежать.
Сглатываю комок, сажусь на стул. Голос почти не слушается.
— Что-то случилось?
Уинри кивает. Бабушка Пинако бочком просачивается за дверь, чтобы оставить нас наедине, от этого становится ещё страшнее.
— Знаешь… Я давно хотела сказать… Всё наблюдала за тобой, выбирая момент… Но так и не выбрала. Ты был какой-то странный с того дня, как позвонил и сказал нам переехать в Централ и поселиться в доме фюрера. Постоянно нервничал… Я решила подождать удачного дня. Но домой ты тоже вернулся взвинченным. Не ел, не спал. И я видела, что ты не желаешь расспросов с моей стороны, хочешь пережить это в одиночку. Вот я и не лезла в душу. Да и теперь не лезу. Мы дали клятву подарить друг другу половинки наших жизней, но не жизни целиком. Ты имеешь право на личные переживания. Однако… у меня для тебя важная новость. И больше откладывать нельзя. Это просто нечестно — молчать и не говорить такое.
Холодею до кончиков пальцев. У моей жены тоже секреты? Интересно, какие?
— Произошло что-то ужасное? — с трудом выдавливаю из себя.
Уинри широко улыбается.
— Нет, не плохое! Как раз наоборот. Думаю, моя новость тебя подбодрит. Я сейчас уже жалею, что не сказала раньше. Может, тебе давно стало бы легче, — делает паузу, чтобы вдохнуть побольше воздуха, а потом выдаёт. – Эд, я беременна. Ты бы давно заметил, если бы уделял мне больше внимания по возвращении в Ризенбул. Я уже на четвёртом месяце. Мне кажется, на сей раз будет девочка.
Пол уходит из-под ног, несмотря на то, что я сижу. Это не ловушка, но бежать некуда.
Нельзя. Невозможно. Я должен остаться.
Я не поступлю, как мой отец, ни за что!
Комментарий к Глава 10. Сосны Ризенбула
* Такого растения на самом деле не существует ни в природе, ни в манге.
========== Глава 11. Невысказанное ==========
Оливия заставляет себя ждать две недели, прежде чем является в Централ.
— Зачем звал? — сухо интересуется, оказавшись в моём кабинете. — В Бриггсе работы невпроворот, мог найти другой способ сообщить, чего нужно.
— О таком не говорят по телефону и не передают с курьером.
— Неужели всё настолько секретно?
— Вроде того.
— Ладно. Излагай короче.
— Хочу предложить поменяться ролями и городами.
Изумлённо приподнимает брови:
— А теперь подробнее.
— Меняю Централ на Бриггс. Кресло фюрера на кресло коменданта.
— И ради твоего дурацкого юмора я ехала через полстраны?! — разворачивается, махнув рукой, идёт к дверям. — До новых встреч, Мустанг.
— Никаких шуток. Я действительно собираюсь в самое ближайшее время назначить тебя на пост фюрера, а самому занять твоё место в Бриггсе.
— Сбрендил, — спокойно констатирует Оливия. — У глав государств это порой случается.
На неё обижаться невозможно. Она прямолинейна до грубости, но нет на свете человека преданнее и отважнее. Если не считать тебя, Лизы и Хьюза, разумеется.
Снежная королева Бриггса снова подходит ближе, отодвигает стул и садится напротив, скрестив руки на столе. Внимательно изучает меня пронзительными бледно-голубыми глазами.
— Надеюсь, не «правдоискатели» надоумили тебя отказаться от должности? Крайне глупо идти на поводу у заговорщиков, даже если их языки подвешены, как у Брэдли или отца Корнелло.
— Я сам принял решение.
— А я, конечно, поверила. К нам доходят слухи о том, какие тут дела творятся. Мадам Мустанг наподдала бы тебе, да её нет рядом. Хавок пропал. И Элрик старший, видимо, давно не заходил. Кто ж тебе мозги вправит? В общем, слушай, — наклоняется через стол, отчётливо выговаривая каждое слово, — я не настолько амбициозна и бессовестна, чтобы воспользоваться твоей минутной слабостью. Ты заботишься о благе Аместриса, но и я не меньше, поэтому я сейчас же вернусь в Бриггс, и мы оба забудем о твоей бредовой затее.
— Хорошо, поищу на досуге другого кандидата, — откидываюсь в кресле, наблюдая за её реакцией.
— Точно спятил, — вздыхает Оливия, громко хлопнув ладонью по столу. — Идти всю жизнь к должности фюрера, прекрасно с ней справляться, а теперь своими собственными руками всё угрохать? Ты вынуждаешь меня согласиться. Не желаю видеть, как недалёкий карьерист, впопыхах найденный тобой среди кучи напыщенных павлинов Централа, угробит твои начинания. Валяй, меняемся. Только ничего не напортачь в крепости. У меня там заведены свои порядки, и я не хочу, чтобы они изменились. К тому времени, как ты вернёшься в столицу, там всё должно выглядеть, как до моего отъезда, иначе я с тебя шкуру спущу. Таковы мои условия.
— Я не планирую возвращаться.
— Конечно, планируешь. Пройдёт пара лет, и ты вернёшься. Если не раньше. Тебе с твоими амбициями никакая должность ниже этой не подойдёт. Я только не понимаю, почему твой выбор пал не на Ист-Сити?
— В Бриггсе лучше думается.
— О чём тут думать, гомункул тебя дери?!
— Хочу понять, куда двигаться дальше. И это не государственная, а моя личная проблема. Я потерял ориентиры и не могу управлять страной в таком состоянии.
— Нет совершенно никакой необходимости смываться. Ты можешь и дальше справляться с обязанностями фюрера, разыскивая своё «потерянное».
Язвит и даже нисколько этого не скрывает. Постараюсь не отвечать ударом на удар. В конце концов, не она, а я обратился с просьбой об услуге.
— Обязанности фюрера отнимают слишком много времени.
— Обязанности коменданта почти столько же.
— Умело парируешь.
— Здраво рассуждаю.
Иногда я готов открыто восхищаться этой женщиной. Она станет отличным фюрером.
— Тогда я могу присоединиться к местной полиции и нести вахту на северной границе, охраняя Бриггс от незваных гостей.
— Ещё не легче! Хочешь сам разжаловать себя до одного из низших званий и стать отшельником на границе с Драхмой?
— Стану отшельником в звании генерала. Это запрещено?
— Это нелепо. Если бы я не знала тебя раньше, Мустанг, то решила бы, что ты внезапно утратил рассудок. Но сейчас начинаю догадываться, что, наверное, ты влип в какую-то дрянь и хочешь пересидеть трудные времена. Угадала?
Грубо, конечно, но в самую точку.
— Почти.
— Думаю, «почти» здесь лишнее. Ладно, не буду докапываться до подробностей… Езжай в Бриггс, занимайся, чем хочешь. Можешь прозябать в любой хижине, где несут вахту, если понравится. Только в таком случае предупреди заранее, чтобы я назначила кого-нибудь другого на место коменданта.
Усмехаюсь, наблюдая за тем, как тщательно она пытается показать, что совершенно не беспокоится за меня.
— Чуть не забыла! Если всё-таки поедешь в качестве коменданта, не советую освобождать из заключения сержанта Пикока. А если выпустишь, предварительно отрежь ему язык под корень.