Ни один любящий родитель намеренно не причинит своему отпрыску зла. Как бы тяжело не было сейчас Фиену, с дочерью сражаться он не намеревался - остановился в паре шагов от неё.
- Гретхен, ты узнаешь меня? Я твой отец, - наверно, интуитивно Фиен знал, что так будет, наверно, чувствовал всё это время напряжённое в себе ожидание нынешнего дня, ибо как необычно он оказался в состоянии говорить спокойно и не напугать юную демоницу грубым, громоподобно диссонирующим ревом. – Возвращайся ко мне, принцесса. Оставь Вэриана, иди сюда…
Он протянул дочери руку, с облегчением отмечая, что взгляд её становится осмысленным. Девушка часто заморгала, тряхнула головой, и на аккуратную девичью грудь упали длинные волнистые волосы. Точёные плечики выглядывали из-под них, своей беззащитной угловатостью придавая образу Гретхен прежней обманчивой хрупкости и человеческой ранимости.
- Папа? – удивлённо воскликнула она, затем осмотрелась, увидела себя и Вэриана, на котором все ещё сидела, и издала надорвано испуганный возглас, который тут же подавила, зажав рот ладошкой. В глазах, взирающих на сурового отца, стояла настоящая паника. – Папа! Мы не делали ничего плохого! Мы не могли… Боги! Что со мной?!
- Всё хорошо, принцесса, - Фиен беззастенчиво врал дочери, так как хорошего в том, что она суккуб, ровным счётом ничего не было. Инкубы, как он, среди соплеменников были не ахти в каком почёте, но он – мужик. Самцам по праву доминанта над самками полагается брать ту, что понравится. А вот демоницы сладострастия, от природы своей выживающие за счёт сексуальной энергии многочисленных партнёров, с которыми намеренно спаривались – да гори оно всё вечным пламенем! – таких в тёмном мире имели и насиловали напропалую, не считаясь с тем, что судьбу себе женщина-суккуб не выбирала. В результате долго суккубы не выживали, погибая от деспотизма противоположного пола. Спасти демоницу от вечного бесчестья могло заступничество правителя империи демонов. Он мог навязать распутницу в союз одному из подданных, мог попросту убить её, мог продать в рабство - всё было на его усмотрение. Однако Фиен ещё помнил, что при дворе правителя Амона встречались и такие суккубы, которые, пройдя определённое обучение, являлись поистине опаснейшими хищницами, составляя высшую касту, настоящую элиту служителей культа великого господина Уркараса. Оставить же в полном людей Данноттаре новорождённого суккуба все то же, что запустить в отару беззащитных овец свирепого и молодого волка – сожрёт всех, покуда не насытится и опытностью не заматереет.
Все эти тяжёлые, горькие отцовскому сердцу размышления вихрем пронеслись в голове повелителя Каледонии, пока он снимал с себя плащ и укрывал им дрожащую, пребывающую в эмоциональном ступоре девушку. Он подхватил её на руки, как в детстве, когда была совсем несмышлёнышем, поцеловал в висок и повторил:
- Всё будет хорошо, принцесса. Вот посмотришь.
После чего, усадив на коня, вскочил в седло следом и, не взглянув на распростёртого Вэриана, свистнул кому-то.
- Прибери тут, - крикнул в ночь вожак стаи и ударил каблуками сапог по бокам коня.
Возбуждённо заржав, Торн был рад убраться восвояси, ибо здесь уже воняло задышавшей в лицо простолюдина смертью.
Глава 4. Великий заговор.
Невзрачной внешности старейшина Фидах посмотрел в ту сторону, где в темноте ночи совсем недавно исчез вожак вместе с дочерью, и от души пнул мыском сапога лежащего перед ним человека. Злорадно осклабившись, демон присел на корточки и положил руки на разведённые колени:
- Что, поганец, не по зубам смерту демоница оказалась? Сдулся?.. – сплюнул он в лицо юноше. – Эээх, только девку зря попортил! Вэриан, Вэриан, вечно тебя куда не следует тянуло, но то хоть по делу выходило, а теперь что?.. Зарвался, благодарность потерял? На дочь вожака позарился?
Демон прищурился, рассматривая впалые щёки и неестественную бледность кожи мужчины:
- Эка она тебя иссушила, уж одной ногой в могиле стоишь, во тьму смотришь. Говорил же, держись подальше от госпожи, не человеку дружбу водить с бессмертной. Ан нет, не слушал ты меня, всё по острию ножа разгуливал. Вот теперь это остриё по горлышку-то иудиному и пройдётся.
Фидах не сожалел, что ему придётся убить юношу. Никакие прошлые заслуги Вэриана, никакие оправдания не загладят сотворённого им бесчестия, а его-то, Фидаха, дело вообще маленькое - знай место своё, приказы выполняй да помалкивай. Верный своему господину пёс достал из-за пояса кинжал, и глаза хищника сами собой вспыхнули красным. Но верно говорят, что рыжим по жизни везёт. Как только демон занёс над грудью юноши нож, тот был выбит внезапно прилетевшей из темноты стрелой. Конским ржанием разорвало приглушенное шумом моря стрекотание ночных цикад, разнёсся отчётливый топот несущегося коня, по-мужски залихватский свист прорезал солёный воздух и, наконец тьма выпустила из своих объятий всадника на белой лошади.