Гретхен вновь поймала себя на улыбке и застонала.
- Со мной что-то не так. Я чудовище, не лучше отца, - сцепив в кольце рук прижатые к груди колени, немилостиво бичевала она себя, но внезапно вскочила, как если бы кто-то встряхнул её и в момент поставил на ноги. Из горла Гретхен вырвался громкий возглас, лихорадочный взгляд невидяще уставился на горящий очаг. – Чудовище?!..
Стоит ли говорить, что Гретхен прекрасно знала, кто в действительности есть её мать и отец. Плохого в том она ничего не видела, а для себя одни только плюсы, ибо разве кто посмеет возразить или тронуть дочь демона, самого главного из всех, между прочим? Родителей своих девушка обожала и до сегодняшнего дня искренне восхищалась обоими, но иногда, чувствуя себя в общении с демонами несведущей о их прошлом, не на шутку злилась. Особенно в присутствии Квинта, который много лет провёл в Тёмном мире и много чего повидал. Виделось Гретхен за покровительственно-братским его к себе отношением бахвальство и превосходство.
Нет-нет, она, разумеется, была в курсе, что является внучкой самого что ни на есть настоящего короля эльфов, миниатюрный портрет которого хранился в шкатулке мамы. Знала, что папа небезосновательно зовёт её принцессой, а брат тоже является принцем, о чём, кстати, в мире людей было не принято говорить. И периодически появляющихся в цитадели наместников Кемпбеллов ждала с предвкушением, ибо господин Алистар – холёный, статный блондин - обращался с ней исключительно с почтительной важностью, даже когда чумазым сорванцом в коротких штанишках и с деревянным мечом носилась по дворовой площади с мальчишками, гоняя стаю гусей. Он непременно привозил девушке дивной красоты вещицы, заверяя, что лучшие мастеровые Морнаоса вложили в них не только труд, но и душу, чтобы порадовать принцессу, после чего, закончив церемониал, на несколько долгих часов запирался с королевой в зале, чтобы держать доклад. Иногда к ним присоединялся отец, и тогда Гретхен оставалась с госпожой Иллиам. Вот тут-то и начиналось самое интересное: придирчивая, несколько чопорно-холодная, но изысканно блистательная и бойкая красавица сетовала, что Лайнеф совершенно запустила замок, он в кошмарном состоянии, и моментально бралась терроризировать слуг указаниями, чем вносила ужасную суматоху в привычный уклад данноттарцев.
Некоторое представление о прошлом матери Гретхен имела, но что касалось отца, тут была густая пелена неведения, избавление от которой скрывалось за глухой стеной всеобщего молчания. Девушка знала лишь, что отец её бесстрашный воин и пользовался большим уважением в Уркарасе. Дальше начинались сплошные вопросы. Почему бросил всё ради жизни среди людей? Какая она - империя Уркарас, и чем так страшны неведомые псы ада, что разговоры о них при Гретхен утихали, будто от одного упоминания она обязательно затрясётся как овечий хвост? Но одно случайное слово, произнесенное матерью во время пылкой ссоры с отцом, с детства не давало Гретхен покоя. Инкуб. Малышка хотела узнать его значение, но мама строго посмотрела на дочь и взяла с неё обещание, что ни при каких обстоятельствах девочка не будет его произносить, из чего Гретхен сделала вывод, что инкуб - это очень плохое ругательное слово, обозначающее что-то совсем нехорошее, а судя по пунцовым щекам родительницы, аморальное и порочное.