- Ребёнок, мы поговорим чуть позже, – отстранилась она от дочери и обратилась ко всем троим: - Вы сегодня же покинете Данноттар. Квинт, возьмёшь с собой Алексу и Гретхен. Считай это семейной прогулкой. Со сборами налогов можете не спешить. Чем дольше вас не будет в замке, тем лучше.
- Amil, но ты ведь несерьёзно?! Как я их с собой таскать-то буду?
О, да! Мужчин, как известно, в чувство практичность приводит. Пока Алекса искала причину странных приказов тигерны, сын уставился на мать, будто она призвала его одного завоевать целый континент.
- Нет, напротив. Серьезней, чем когда бы то ни было, но Гретхен тебе «таскать» не придётся. Сперва отправишься в Килхурн и с рук на руки передашь сестру её наставнику.
- Наставнику?! Зачем мне он? – на удивление быстро отреагировала Гретхен. Впрочем, девушка всегда была независимой и не терпела над собой какой-либо власти.
- Надеюсь, ты помнишь Далласа? – эльфийка взглянула на дочь. Весьма вовремя, чтобы заметить, как вспыхнули её глаза, как в волнении та сглотнула, как часто задышала, словно сердцу вдруг не стало хватать места в груди.
«Неужели Кезон прав? - удивилась мать, - Но он же стар для неё. Нет-нет, что я говорю? Демоны не стареют. Но всё-таки он на вечность старше».
- Так он в форте? – задумчиво пролепетала девушка, но, очнувшись, бросила: - Я никуда не поеду. Ни! За! Что!
- Ты поедешь. Это не обсуждается. И ты во всём будешь слушаться Далласа. Он древний демон, а ты… - понимая, что слишком резка с дочерью, Лайнеф взяла её за руки и легонько сжала пальцы, - Гретхен, ты демоница, а не демэльф, и нуждаешься в наставнике, который обучит, как управлять своей...
- Демоница? – почти одновременно вскричали все трое, перебивая тигерну, а Квинт не преминул воскликнуть:
- Да ты - отсталая ветвь, малая! Я покруче буду.
- Прекратить! – и по прошествии чёрт знает скольких лет в королеве эльфов проявлялись замашки командора. - Мальчишество взыграло? Не поздновато ли, Квинтус? Возможно, ты круче, но твоя сестра пошла в отца. Думаю, теперь у тебя есть повод ей завидовать.
Бахвальство Мактавеша-младшего быстро сменилось недоверием, когда ему открылся завуалированный под «пошла в отца» смысл сказанного матерью. Он в упор смотрел на всю ту же сестрёнку, и в голове его не укладывалось, что она хищный, порочный суккуб.
«Да нет же! Быть не может, чтобы наша малая была прожжённой шлюш…» - отказывался назвать он Гретхен этим словом и, будучи старшим братом и заступником, постарался девушку приободрить:
- Малая, погорячился я. Поверь, ты круче.
Однако особой радости у Гретхен это не вызвало. Отупело она взирала на родственников, и всё происходящее виделось ей каким-то нереальным бредом или… сном. Конечно, это всего лишь дурной сон. Вот-вот, погодите же, она ущипнёт себя, непременно проснётся, и всё вернётся на круги своя. Друг Вэриан, смеющийся, любящий отец, вечно придирающийся по любому поводу брат и непреклонная мама, а не эта взвинченная женщина, утверждающая, что Гретхен демоница. Хотя мама и сейчас непреклонна, только вот, получается, изгоняет из родного дома к тому, кто давно позабыл про обожающего его чертёнка, как сам называл, и живёт припеваючи в замке Килхурн.
- Хочет Гретхен того или нет, она поедет в Килхурн. Квинт, проследи, чтобы стражники нам не помешали. Делай, что хочешь, подкупи, припугни, но чтобы вожаку не донесли.
- Понял, - Мактавеш-младший направился к выходу, но Алекса, успевшая к тому времени собрать в торбу смену белья для золовки, остановила его:
- Подождите. Для чего рисковать да служивых подставлять перед господином? Проще позвать служанку, и Гретхен облачится в её одежды, а со служанки какой спрос? Приказали, она и делает. Так я мигом, и сама по-быстрому соберусь? – мягко улыбнулась она, поглядывая то на Лайнеф, то на мужа.
Тигерна оценила и кивком одобрила план невестки, а Квинт подшутил над женой:
- Опасная ты женщина, нимфа. Уж нет ли в тебе данайской крови?
- Кто же эти данайцы?
- История о коварстве и троянской войне. Началась она, с чего бы ты думала? Правильно, с такой же прекрасной красотки, как ты. Но позже расскажу, - подхватил он торбу, поцеловал жену в нос и открыл двери, пропуская её вперед, однако остановился и на латыни, которого конечно не знали ни стражники, ни сестра, обратился к матери:
- Раз я подписался на это за спиной отца, ответь, почему именно Килхурн? Почему к нему?
- У тебя есть иное предложение? – Лайнеф перешла на тот же язык.
- Нет, - признался Квинт. - Но он же… Собратья говорят, жизни в нём не осталось, что камень, что он, не различить.