«О, боги, я пропала!..»
Так оно и было. Через энное время, лёжа на полу, накрытая сорванными со стен гобеленами, она уснула в кольце его рук. Уснула его тигерна, вылюбленная до основания, до донышка, до невнятных мольб. Однако меж них демон вырвал из неё то, что желал услышать - имя старого друга сорвалось с её уст. Фиен был не в восторге от сотворённого над Лайнеф, но бить любимую женщину, даже пусть воина?! Инкубу претила сама мысль об этом. Есть куда боле действенные способы поставить жену на место, ибо мужчине по праву рождения дана власть над женщиной.
Неохотно он вышел из мокрого, не единожды орошённого собственным семенем её лона, поднялся и облачился в одежды. Запеленав свою жрицу в расшитое гербом клана полотнище, ибо да, он её бог, она его жрица, Мактавеш двинулся к лестнице и стал медленно спускаться вниз. Путь его был необычно долог. Вожак думал о странном выборе матери для дочери. Он поминутно останавливался и смотрел в умиротворённое, но бледное лицо беспробудно спящей эльфийки, будто спрашивал, уверена ли она в том, что сделала, или то был поступок исключительно из отчаяния, нацеленный удержать в миру людей дочь.
- Дьявол разберёт, что у неё на уме! – периодически срывался он на брань, но в конце концов, когда спустился и потребовал отворить ему двери, окончательно принял решение.
Долго же они отсутствовали, долго воительница держала рот на замке – красное, от стыда сгорающее солнце встретило предводителя Каледонии. Старейшины Марбас и Фидах, единственные посвящённые в тайну сути новорождённой демоницы, со всей серьёзностью поглядывали на вожака.
- Килхурн, - единым словом ответил он на все их вопросы. Марбас аж присвистнул, правда от комментариев воздержался, Фидах же кивнул на эльфийку:
- Господин, она теперь меня со свету сживёт, когда очухается, - тяжко вздохнул он. Нет, конечно, демон сделал всё, что тигерне обещал - Вэриана пиктскому великану Голиафу на постой передал живёхонького. Но клятву всё-таки вожаку приносил, а потому по приезду в Данноттар прямиком к нему отправился. Вид у Фидаха был столь потерянный, что Марбас, как не пыжился, хохотнул:
- В очередь встань, приятель, меня так тигерна вообще четвертует. Хотя… - он хитро прищурил глаз, - что хуже, со свету заклятьем сжить аль четвертовать, это ещё посмотреть-покумекать надо.
Мактавеш не улыбнулся, направился к центральной башне, приказав Фидаху следовать за ним.
- Собирайся в дорогу, старейшина, птицу возвратную прихвати. В Килхурне будешь шкуру спасать от мести госпожи, а мне там глаз твой приметливый нужен.
- Так… - ушлый пройдоха даже ударил себя по бокам, так не нравилась ему предстоящая миссия. – Фиен, это Даллас ведь наш! На кой я там сдался-то?! Да что же я, сволочуга какая, чтобы всё в щёлки да щёлки подглядывать?!
Мактавеш остановился и, удерживая спящую Лайнеф одной рукой, второй вцепился в грудки доносчика:
- Только попробуй… - глухо зарычал он. – Мы о дочери моей говорим, мать твою! Узнаю, башку откручу, понял?
Фидах лишь нервно сглотнул. Мактавеш отпустил старейшину и пробежался глазами по обагрённым закатом крышам построек и башен.
- Возвращать Гретхен в Данноттар не буду. Моя жена чародейка, а они временами видят дальше нас. Не все, конечно, ошибся ведь тёмный злодей насчёт моего сына, но Лайнеф другое дело. Каким бы приятелем мне Даллас не был раньше, нового Далласа я не знаю. Если он обидит мою принцессу, я его попросту уничтожу. А вот если обидит смертельно, ты птаху-то выпусти на волю, пусть домой летит.
Широким, уверенным шагом, характерным для большинства власть имущих, вожак клана продолжил свой путь. Никто не видел, как дрогнули уста его в улыбке, ибо он-то знал, с кем первым захочет поквитаться тигерна, когда наберётся сил.
Глава 6. Молодость.
Ох уж эта молодость… Сколько честолюбивых стремлений, неясных и тайных мечтаний, сколько неиссякаемого задора и отчаянного пыла скрывается в ней! Молодость прелестна, ибо, подобно неожиданно дарованному бессмертию, ещё основательно не осознанному, она хмелит головокружительным всесилием, собственной значимостью, кстати, совершенно не подкреплённой успехами, и беспечной ветреностью, покуда её неуёмность не осадят первые неудачи.