Квинт собственнически обнял жену, поцеловал в висок и изрёк беззлобно, ибо сегодня ничто не могло омрачить его настроения, а ответить что-то было нужно:
- А не пойти ли вам в задницу, дорогие собратья?! Мы с Алексой, считай, что не бездетные с малой. Она одна целого выводка стоит.
Громкий всеобщий хохот не заставил себя ждать, а малая, под которой Квинт подразумевал пятнадцатилетнюю Гретхен, зыркнула на брата черными глазищами, вскочила из-за стола и, пробормотав: «Проветрюсь», покинула зал.
Девушка находилась в том прелестном возрасте, когда самоуверенность зашкаливает, преобладая над здравомыслием, к тому же единственной и любимой дочерью повелителя Каледонии, под пятой которого находится вся страна и могущественный клан, по большей части состоящий из пришлых в мир людей демонов, потому сладу с ней не было. Щёлкни Гретхен пальцами, прислужники рады стараться выполнить девичью прихоть. А надумает что, так непременно своего добьётся. Единственной, кого побаивалась Гретхен, так это матери, данноттарской тигерны, а по совместительству наследственной эльфийской королевы Лайнеф Мактавеш, отменной воительницы, а в довершение и чародейки. Но тигерна вечно была занята, потому заботу о сестре возложил на свои плечи Квинт – в прошлом баламут и повеса, а ныне примерный семьянин. Брат сдерживал неуёмный нрав своевольной сестрицы, оберегая её от возможных неприятностей. Когда же он перегибал палку, на защиту дочери неизменно вставал отец.
Так и сейчас произошло. Стоило Квинту подняться, чтобы вернуть беглянку на законное место, Фиен поманил сына пальцем и изрёк, чтобы слышал только он:
- Оставь сестру в покое. Она у себя дома, здесь ей ничто не угрожает. Лучше расслабься и отдохни с женой как следует, а к Гретхен доверие прояви.
Сын пожал нейтрально плечами, а ведьма Алекса, обеспокоенная тем, что узрела в Гретхен, мудро промолчала.
Фиен Мактавеш неторопливо встал и, протянув руку своей Лайнеф, помог ей подняться. Глядя друг другу в глаза, они одновременно взяли кубки. По притихшему чертогу глубоким баритоном потекла короткая речь предводителя Каледонии.
- Собратья, сегодняшний праздник значим для нас, как ни один другой. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как под стенами Данноттара стояли полчища врага. Пятнадцать лет пронеслись белокрылыми леберами, верными этой земле так же, как мы пламенными сердцами верны ей. Не без тяжёлых утрат далась нам тогда победа. Мы потеряли братьев, но выстояли, не позволив тьме воцариться над Каледонией. Нашими руками была вырвана свобода у безжалостного врага, и нет ни одного каледонца, кто не чествовал бы сегодня клан Мактавешей. Да будет и во веки веков земля наша так же прекрасна, какой видят её наши дети! Да будет она щедра к нам своими дарами! За Каледонию!
- За мирную и процветающую Каледонию! – с гордо поднятой головой вторила мужу тигерна, до дна опустошая кубок.
- За Каледонию! – взорвался мощным рёвом воинов-демонов торжественный чертог.
Пиршество было в самом разгаре. Столы ломились от яств. Вино, эль и густой мёд текли рекой. Лучшие менестрели, пришедшие из самых отдалённых уголков страны, услаждали слух веселящихся северян балладами.
На пиру не было лишь именинницы Гретхен и того, кто, выражаясь словами Алексы, сидел в ней, будучи даже на расстоянии.
Глава 2. Соблазны.
В энный раз выстрелив по мишени, Гретхен натянула тетиву арбалета, вложила в направляющую очередной болт и повернулась к Вэриану, облокотившемуся на ограду ристалищного поля. Девушка воскликнула:
- Нет, ну ты представляешь, ему со мной хлопотно! Я для него малая! Ему за мной, оказывается, приглядывать надо.
- Господин Квинт правильно делает, – взглянув на круглый диск луны, не соглашался с ней молодой воин. Он дорожил дружбой с Гретхен, а в последнее время, когда она расцвела, сам обалдел от того, что заглядывался на неё, как на объект пылкой страсти, превратившись в тайного её воздыхателя, но это не мешало огневолосому Вэриану напрямую озвучивать своё чисто мужское мнение, спорить с юной госпожой, а порой и поучать. - Долг любого брата – заботиться о младшей сестре, а с тебя глаз вообще спускать нельзя, обязательно вляпаешься в какую-нибудь дурацкую историю.
- Что?! Я?! Да как ты можешь?!.. – не найдя приличных слов, чтобы выразить глубину своего возмущения, Гретхен направилась к нагло усмехающемуся приятелю, угрожающе сжав кулачок свободной левой руки. Напрочь позабыв о взведённой тетиве арбалета, другой рукой она машинально закинула оружие себе на плечо. Короткий болт выпал из паза древка, не причинив Гретхен вреда, но вот натянутый шнур, стоило предплечьем задеть спусковой крючок, весьма ощутимо ударил её по ключице.