Роберт вскоре нашёлся – причём не в глубине леса, как предполагало всё его несчастное в своём горе семейство, а практически у самого входа. В какой-то полумиле от той поляны, где Анна собирала цветы для матери. Джордж нашёл мальчика на дереве. Он сидел на высоком вязе, боясь спуститься и стесняясь своего постыдного положения. По собственному признанию он трижды видел проходящих снизу братьев, но каждый раз боялся позвать их на помощь, зная, как они будут над ним смеяться. Или чего доброго и вовсе начнут угрожать выстрелить, если не спустится. Тогда Джордж, вспомнив собственное детство, кое-как вскарабкался по сучьям наверх и помог Роберту спуститься. Он привёл мальчика домой, а мать вся так и рассыпалась в благодарностях, но лишь до тех пор, пока не осознала, что двое других её сыновей по-прежнему в лесу. Тогда она чуть не обвинила Джорджа в том, что он по своей деревенской глупости умудрился потерять двух мальчиков, пока искал третьего. Но она не успела сказать и половины, как Кристофер и Алан появились на пороге дома. Грязные и уставшие, они пришли с разряженным ружьём. За чаем рассказали, что на обратном пути заметили зайца и попытались его сначала подстрелить, а потом, когда то ли Алан, то ли Кристофер (греша друг на друга, они так и не признались) промахнулся, попытались его догнать.
Старый Кристофер хрипло смеялся, слушая их рассказ, а потом и сам решился поведать о том, как когда-то давно, ещё мальчишкой, отстреливал из этого самого ружья бандитов, напавших на ферму его отца. И одному только Джорджу, совершенно в оружии не разбирающемуся, тогда показалось, что во времена юности старого Кристофера таких ружей ещё не существовало. Но потом разговор ушёл в иное русло, и Джордж совсем позабыл об этом. Старый Кристофер то и дело предлагал ему отведать настойки, говорил сальности, неприлично шутил при всех своих сыновьях про каких-то посторонних женщин, с которыми якобы когда-то знавался, а с некоторыми даже и не далее двадцати лет назад. За всё время соседства Джордж так и не смог вразумить, всегда ли Старый Кристофер так разговорчив или же это настойки дают о себе знать, потому как ни разу не видел соседа трезвым. Слегка одурманенный одним только дыханием своего собеседника, Джордж вернулся домой поздним вечером, и в силу своей усталости крепко заснул в объятиях жены. Этой ночью ему было совсем не до леса.
Вскоре, когда уже приближалось время сбора урожая, Джордж самолично отправился в город для новой встречи с одноглазым мэром Клиффом Андерсоном. Тогда-то он и узнал, что прежний мэр Андерсон слёг с редкой хворью, вызванной всё тем же злосчастным чирьем, и помер, так и не дождавшись отъехавшего по делам доктора. Вместо него Джорджа встретил его преемник Генри Тул. Это был крупный мужчина с кустистыми рыжими усами и добрыми глазами, немногим моложе Андерсона. Обменявшись с фермером всего парой фраз, он быстро вывалил на стол старые бумаги и нашёл там записи как о покупке дома, заметив, что цена, к великому сожалению честного человека, излишне завышена, так и о передаче в работу негра. Даты возвращения раба прежнему владельцу не стояло, что в общем-то могло значить лишь то, что тот передан навсегда. Но Тул охотно поверил, что такого просто не могло быть и скорее всего его предшественник намеренно не проставил дату, чтобы придержать рабочую силу подольше. Он определил это как непорядок в бумагах и сам проводил Джорджа в барак, где отдыхали негры.
– Коли одного давали, – сказал он, пробежавшись взглядом по списку, – то одного и берите.
Джордж молча указал на самого крупного негра в бараке, едва заметного во тьме.
– Самого сильного и работящего? – Тул вздохнул. – Я-то полагал, что вы честный человек, мистер… а вы берёте лучшее, когда вам это удаётся.
– Нет, что вы, – с искренним удивлением Джордж протянул руки к знакомому негру. – Джошуа, это я! Мистер Тул, это мой раб!
– Но он вас не узнаёт.
– Забылся, клянусь, забылся! Мистер Тул, этот раб работал у меня не один год, ладит с моими детьми и любит помогать жене!
– Вы кажетесь честным человеком, мистер… но сейчас вы со мной не честны. Ищите своего негра или уходите.