Джордж вышел из барака растерянным и злым. Джошуа и в самом деле не признал в нём хозяина, ничего не сказал и не вышел навстречу. Мысль выбирать себе в помощь другого негра претила и навевала мысль о несправедливом поражении в споре, который невозможно не выиграть. Немного поразмыслив, Джордж вернулся домой и попросил беременную жену идти с ним, но по пути заглянул к городскому кузнецу и сделал у него заказ на небольшую сумму. Вдвоём с Бетти они снова заявились к мэру Генри Тулу, который теперь сделался сердитым и недовольным.
– Снова пришли меня обманывать? – спросил он строго. – Ничего у вас не выйдет, сколь бы не пытались.
– Смиренно прошу у вас прощения за беспокойство, мистер. Я строго обращался со своим рабом. Видать, он меня от того и не спешит признать. Но моя жена… Джошуа её любит как мать! Он обязательно её узнает.
– Что ж… – Мэр смерил гостей строгим взглядом, особенно обратил внимание на живот Бетти. – Негоже джентльмену отказывать даме. Тем более такой красивой. Пройдёмте, проверим ваши слова.
Джошуа радовался встрече Бетти, как Айдан Питеру. Та же безграничная преданность, да и ума, пожалуй, столько же. В дом они вернулись уже втроём. Так как свободных постелей не было, Джордж швырнул стопку сена в угол детской комнаты и набросил сверху мешок. Других удобств он в ближайшие дни предоставлять негру не планировал. Дети не обрадовались возвращению раба, а Джорджу его помощь требовалась только на время уборки урожая. Но вот Бетти это принесло долгожданную радость. В те редкие часы отдыха, что по традиции выпадали между походами на рынок и учением детей, она любила заниматься с Джошуа. Даже визиты соседки Анны, со временем становившиеся всё более редкими, она так не любила. Бетти учила его всему подряд, что умела сама – начиная с правильного произношения сложных слов и заканчивая шитьём и готовкой. В их старом городе у многих семей с собственными владениями были рабы, а среди дам обучение негров стало общепринятой забавой. Из-за Джошуа многие другие дамы завидовали Бетти. Но когда речь заходила об успехах в обучении, Бетти стыдливо молчала: пока одни смогли научить своих рабов считать до десяти или жонглировать чашками, она потратила много недель, но так и не сумела приучить Джошуа резать острой стороной ножа. Он был неуклюж и до безобразия туп – ел только руками, ходил в раскоряку, а её имя, единственное, которое он вообще смог выучить, произносил медленно, по слогам и невнятно.
– Пэ-ти, – говорил он, шевеля мясистыми чёрными губами.
Будучи здоровым как медведь, этот мужчина, казалось, был намного глупее зверя. И в то же время безобиднее, что делало всё его существо ещё более нелепым. И, конечно, он узнал её – ту, кто всегда была с ним добра. И она сама радовалась его возвращению – оно было таким же счастливым, как воссоединение со старым другом. Пока муж видел в нём только раба, а дети скорее домашнюю зверушку, безнадёжно забытую с появлением Айдана, она видела в Джошуа то самое спасение от каждодневной бытовой суеты, так приятно греющее душу.
Её настроение так и оставалось неомрачённым следующие несколько дней, пока однажды Джордж не вошёл в дом с клеймом в руках. Прежде однажды он уже хотел заклеймить раба, но Джошуа при виде раскалённого железа так испугался, что забился в угол и никого к себе не подпускал. Только Бетти, предварительно отговорив мужа от затеи, тогда смогла его успокоить. Сейчас же раб совершил непростительную ошибку, не признав хозяина, и в этот раз Джордж был не намерен с ним церемониться.
– Выведи его во двор, – сказал он жене, – я пока подготовлюсь.
Во дворе был разложен костёр из непригодных для строительства досок и веток деревьев. Он полыхал ярким заревом, при виде которого Джошуа зарыдал и чуть ли не бросился бежать, но Бетти придержала его за плечо. Огромный, как молодой бычок, негр мог смести её с пути одним мановением руки, но его по-детски наивная привязанность к Бетти, как к матери, оказалась сильнее. Бетти тоже не хотела этого, но знала, что муж не отступится, а споры с ним только создадут ещё больше проблем. Она успокаивала раба, чувствуя на языке мерзкий вкус предательства.
– Это произойдёт быстро, – сказал Джордж, вытаскивая клеймо из огня. – Женщина, отвернись.
Она снова ослушалась и, словно в назидание ей, муж ударил раба раскалённым железом прямо в грудь. Джошуа вскинул лохматую голову и завизжал как старый хряк. Едва Джордж отнял клеймо от кожи, как негр закатил глаза и рухнул наземь. Теперь зарыдала Бетти.
– Ты убил его! – вскричала она и кинулась к рабу так, словно тот был ей дороже родного мужа.