Джордж тоже хотел чему-нибудь научить Питера, но день за днём откладывал это, считая, что мальчик ещё недостаточно взрослый. В то же время он боялся, что если слишком затянет с этим делом, то его сын станет таким же бесполезным, как наследники старого Кристофера. Выбрав день, солнечный и яркий, он дал Питеру нож и деревянный брусок, а после велел строгать. Бетти всполошилась, увидев сына с опасным предметом, но не решилась хоть что-то сказать. Питер же в долгих раздумьях разглядывал заготовку, поворачивая её то так, то эдак, а затем сделал первый надрез и зацепил лезвием собственную руку.
– Ай! – воскликнул он и приложил кровоточащий порез к губам.
Бетти тут же кинулась к нему, но Джордж коротким жестом остановил её, а затем повернулся к жене, посмотрел холодными глазами и произнёс:
– Не мешай работе, женщина, и поди прочь.
Джордж точно знал, что его сын не бросит работу из-за мелкого пореза, а возьмётся за дело с ещё большим усердием и доделает всё до конца. Он уже срезал несколько пластов и брусок начал обретать очертания какого-то неведомого зверя.
– Управишься сам? Мне надо заняться огородом и осмотреть изгородь.
– Конечно!
С первых минут занятия Питер словно заразился отцовским энтузиазмом. Лезвие ножа мягко скользило по дереву, и стружка осыпалась на траву. Очень скоро ему понадобился второй брусок, а затем и третий. На его руках появлялись всё новые порезы, кровь шла и капли её падали в траву и на срезанную стружку. Лёгкая боль не могла унять внезапно вспыхнувшего интереса Питера. Провозившись так несколько часов и переведя с десяток брусков, он, наконец, решился представить плод своих стараний. Он взял деревянную фигурку в изрезанные руки и побежал показывать отцу.
– Что это? – спросил тот. – Лошадь?
Питер нахмурился.
– Собака!
– Айдан? – уточнил отец.
– Нет, – Питер смутился. – Айдан симпатичнее, а это… собака, но не Айдан.
– Нужно отполировать её, чтобы пальцы не занозить.
– Не надо, я выброшу.
– Зачем?
– Она совсем не похожа на Айдана. Я сделаю новую.
С этими словами Питер так и ушёл практиковаться дальше, но очень скоро на улице потемнело, и ему под совместные наставления родителей пришлось закончить.
Часть вторая: Отречение
Однажды утром Питер впервые за время их житья в новом доме отказался идти вместе с Бетти на рынок. Он хорошо знал важность своего участия в этих походах и совсем не хотел, чтобы его мама, обременённая известными женщинам трудностями, перетруждалась, но был слишком увлечён своим новым занятием. Джордж отнёсся к его решению с неодобрением, но на первый раз простил, оставшись довольным, что его сын сам тянется к труду и работе. Не помогла и Анна, желавшая не ходить в город в одно время с матерью, и снова сбежавшая, едва пришёл положенный её авантюрам час. А сама Бетти после первого же одиночного похода в город очень быстро пришла к решению, что помощь детей ей и вовсе ни к чему, и она одна, несмотря на своё положение, легко справляется с ношением всех тяжестей, которыми нагружала себя во время покупок. Так у Питера и Анны оказалось всё время в мире, чтобы заниматься тем, чем они действительно хотели заниматься, и так у каждого появился свой собственный секрет. Питер Ламберт, чьи раны не успевали заживать, как поверх них появлялись новые, выстругал всё новые и новые фигурки, но не выбрасывал их, как говорил отцу, а прятал под кроватью. Поначалу это были только фигурки собак, но потом он перешёл на лошадей, затем на коров и свиней, а позже, набравшись уверенности, стал ножом создавать людей: крестьян и торговцев, рыбаков и столяров, родителей и детей. Самым смелым его решением было начать делать индейцев – уже очень скоро под его кроватью собралось целое племя кровожадных дикарей, которых теперь маленький мальчик совсем перестал бояться. Он знал, что если отец найдёт фигурки индейцев, то непременно сожжёт их, и потому страшился хоть кому-то показывать исход своего каждодневного труда. Однажды их действительно поглотит огонь, превратив дерево в пепел, заставив растаять скалящиеся лица перед лицом реальной опасности, но Джордж Ламберт не будет иметь к этому никакого отношения.
Секреты незаметно разобщили их семью: Питер с головой ушёл в создание поделок из дерева, Анна с каждой вылазкой в город заводила всё больше знакомых, а Джордж практически обрёл в ночном пейзаже за окном нового собеседника. Одинокой, как и во все дни её жизни, оставалась только Бетти. Она единственная не имела ни занятий, которыми занималась лишь по собственному желанию, ни секретов. Именно в ту пору простое стечение обстоятельств привело её к тому, что в большей степени, чем когда-либо прежде, подчеркнуло всё природу её неоднозначной натуры. Однажды, в самые жаркие часы дня, она набрела на лавку, где, к её большому непониманию, никто не торговал. Но каждый встречный, у кого она справлялась об этой лавке, говорил, что там торгуют овощами, да ещё и дешевле, чем где-либо ещё. Оправдывая своё почти что детское любопытство стремлением сэкономить лишнюю монету, она в каждый свой поход в город задерживалась у пустой лавки и ждала, словно что-то должно было случиться. Это было на самом краю рынка, где людей проходило совсем мало, а другие магазинчики давно позакрывались. Ей казалось, что от этого места пахнет опасностью, но не такой, как от её мужа, а естественной и непостижимой, с примесью таинственности. Её страх перекрывало волнение, рождающееся при одном только взгляде на явление лавки без продавца, которое она не могла ни понять, ни принять.