Однажды он даже отважился позвать гулять в лес Кристофера и Алана, старших сыновей соседской вдовы Анны, потому как знал, что ориентируется в лесу всяко лучше них. А те, с давних пор грезившие принести домой тушку кролика, снова прихватили с собой ружьё покойного отца и рассудили, что Айдан вполне сгодится на роль небольшой охотничьей собаки. В первый день они отходили по лесу добрых три часа, но ни кролика, ни оленя, ни даже белку не встретили. Когда их постигла та же участь и на второй день, Кристофер вдруг заключил, что звери чувствуют запах собаки и потому прячутся, а Алан заметил, что запах его брата куда как сильнее. И лишь на третий день им вдруг встретился небольшой, если не сказать, что совсем крошечный, кролик. Тогда-то Айдан, повинуясь своей собачьей натуре, залаял так громко, как только умел, и припустил вслед за добычей, но погнал её не к молодым охотникам, а только глубже в лес. Видя, что желаемая и всё ещё живая тушка вот-вот скроется из виду, Кристофер прицелился и выстрелил. Звук раскатом пронёсся по лесу, у Питера зазвенело в ушах и он, потеряв равновесие, упал на грубые, торчащие из земли корни. Вслед за шумом выстрела взвизгнул и побежал в противоположном направлении Айдан, да так быстро, что едва его было видно.
– Лучше б твой храбрый пёс так за зайцем бежал! – сказал Кристофер с издёвкой. – Глядишь и стрелять бы не пришлось.
– А сам-то только дерево и подстрелил, – оскалился Алан и отобрал у брата ружьё. – Пошли дальше, ещё найдём!
Тогда-то Питеру стало страшно – а что если Кристофер случайно попал в Айдана? А что если он потерялся в лесу? Он замер на месте и, с минуту помолчав, громко запротестовал:
– Мы пойдём искать Айдана!
– Ещё чего! – возмутился Кристофер. – Он небось уже домой прибежал да в углу жмётся.
– Тогда я пойду домой, а если его там нет, то обратно в лес.
– Иди, раз так хочешь, – нахмурился Алан. – Нам-то что?
– А то, что без меня из леса не выйдете, как ни старайтесь.
Оба брата нахмурились, но согласились.
– Значит, с нами останешься, – сказал Алан. – Ничего с твоим щенком не случится, подождёт.
– Точно-точно, – кивнул Кристофер и угрожающе показал сжатый кулак, явственно намекая, что ждёт Питера в случае отказа. – А если и подохнет где, то так ему, трусливой шавке, и надо. Всё равно пёс никудышный.
От этих слов у Питера подступил ком к горлу, а глаза вот-вот бы и увлажнились от слёз. Но он удержался от плача и, склонив голову, молча пошёл следом. Когда он вернулся домой, солнце уже заходило за горизонт. Во дворе его встретил отец – взмыленный и усталый, с перепачканными землёй руками и неизменно суровым видом. Он только спросил у Питера, где тот пропадал, и он ответил, что играл в лесу. Джорджа такой ответ удовлетворил, и он молча кивнул в сторону дома, как бы отпуская сына. Айдана Питер и правда нашёл в углу своей комнаты, сжавшегося и трясущегося от хвоста до кончика носа.
– Тихо, всё хорошо. Ай!
Айдан цапнул его и, снова взвизгнув, убежал. Питер потёр место укуса, размазав кровь пальцами, и вышел в коридор. Оттуда, пробираясь средь расползающихся теней, он прошёл на кухню и стал шарить по полке в поисках лампы, чтобы в её свете осмотреть рану. «Вот она!», – подумал Питер и неловким движением смахнул несколько баночек с приправами. Они с грохотом посыпались вниз, но мальчик не переживал, зная, что дерево не повредится от такого падения, и тогда среди грохота тонко и резко звякнуло стекло. Сначала он застыл в ступоре, боясь даже представить, что там могло что-то разбиться, затем аккуратно осветил пол, собрал все резные деревянные баночки с приправами и уже после обнаружил небольшую лужицу с мелкими осколками стекла. Боясь гнева родителей, он собрал их в ладонь, не раз порезавшись, незаметно ускользнул из дома и закопал за домом. Наутро он видел, что Айдан, видать от обиды, предательски копает прямо в том месте. Питер отогнал его и заново присыпал ямку землёй, а пёс злобно оскалился и тихонько зарычал. Питер не знал, что вскоре мать и сама забудет о флаконе и он ей уже никогда не понадобится.
Джордж в ту пору заново чинил изгородь, покосившуюся от сильного ветра, прошедшего прошлым утром мимо их дома, и в этот раз намеревался сделать её крепче и устойчивее. Он, обычно слишком занятой, чтобы замечать чужие беды, как-то случайно, но без естественного удивления, заметил разлад сына с щенком. С щенком ли? Прошло уже столько месяцев…
И тут с неба полило, да так обильно, что почва под ногами мгновенно принялась расползаться. Питер припустил к дому, и Айдан, противно скуля, побежал следом. Эта непогода продлилась несколько дней и нарушила привычный семье Ламберт распорядок: так Бетти не пошла на рынок, Анна отложила игры с ровесниками, а Питер вынужден был стругать свои поделки дома и то лишь до тех пор, пока мать не стала возмущаться из-за кучки обрезков, аккуратно уложенных в углу комнаты под клятвенное обещание выбросить всё, как только дождь поутихнет. Один только Джордж, для которого даже страшная болезнь не послужила бы поводом отложить повседневные дела, вышел на улицу уплотнять навес, чтобы дрова не промокли. Тогда-то он и заглянул в злополучную лужу (а зеркала он всегда обходил стороной, считая их строго женским предметом), явившую его взору собственный лик. Лик, обезображенный каждодневным трудом, и волосы – ссохшиеся, длинные, давно не знавшие гребня. В его отросшей бороде свирепствовала седина, а глаза, и ранее не отличавшиеся блеском, совсем потускнели. Он выглядел сейчас немногим лучше тех презренных мужей, что работе предпочитали походы по публичным домам и дурманящий рассудок алкоголь, а в потёмках бы и вовсе смог сойти за одного из них. Но сколь бы неприятную правду не открыло ему отражение, у Джорджа просто не было ни желания, ни времени что-либо с этим делать. Так что он просто принял свой новый облик как нежеланную данность и отправился заниматься навесом, как и планировал.