При этом нормальный командир не может не понимать, что эффективное управление (т.е. командование) не может быть осуществлено исключительно на основе иерархии субординации должностных лиц, предусмотренной штатом. Причины этого в том, что:
· многим людям свойственно скрывать от вышестоящего начальства ошибки и злоупотребления по службе как свои собственные, так и своих подчинённых;
· кроме того, даже при добросовестном несении службы подчинёнными они не всегда придают должное (с точки зрения командира части) значение тем или иным фактам. Не придавая им должного значения, они не докладывают о них по команде, хотя они могут обладать значимостью.
Поэтому нормальный командир заинтересован в том, чтобы знать о положении дел помимо прохождения докладов по иерархии субординации должностей. Достигается это в прямом личностном доверительном общении с людьми — начиная от рядовых срочной службы и кончая своими заместителями. При этом если командир проявляет сам инициативу в устранении неудобств в быту и службе своих подчинённых, проявляет заботу о подчинённых, то он обретает доверие и поддержку подавляющего большинства людей, служащих и работающих (вольнонаёмный персонал) в части. Если это имеет место, то командир будет всегда своевременно информирован обо всём, что мешает людям жить и служить во вверенной ему части: т.е. он обязательно будет знать о наличии в части застарелой дедовщины[38] или о её возникновении. Поэтому:
Если командир части действительно не знает о процветании во вверенной ему части дедовщины, то в этом его прямая вина, за которую он должен отвечать как минимум карьерой, а в ряде случаев — и в уголовном порядке.
Возможно, что он хороший администратор, знает военную технику, тактику и стратегию, но командиром-единоначальником он быть не в праве, поскольку не обладает необходимыми для этого личностными качествами. Максимум, что для него допустимо и безопасно для окружающих — быть заместителем командира-единоначальника — носителя другой психологии.
А если он стал командиром-единоначальником, то в этом — прямая вина тех, кто его представил на должность командира и утвердил в этой должности. И также это — вина военных психологов, которые не умеют различать тех, кто может более или менее полезно служить под руководством командиров-единоначальников, но в силу особенностей своей психики сам не способен быть командиром-единоначальником.
Последнее означает, что в аспекте военной науки искоренение дедовщины надо начинать с расформирования бывшей Военно-политической академии имени В.И.Ленина [39] — с 1992 г. Гуманитарной академии вооружённых сил и демобилизации всех, кто стоит в ней на штате.
Официальное назначение Гуманитарной академии — готовить военных педагогов, психологов, социологов, т.е. профессионалов, чья деятельность в частях должна гарантировать отсутствие дедовщины как явления в вооружённых силах. Если же дедовщина представляет собой почти повсеместное явление на протяжении многих лет, то командование, профессорско-преподавательский и научно-исследовательский состав Гуманитарной академии вооружённых сил — офицерьё, дармоеды и должны ответить за дедовщину хотя бы карьерой.
Потом, спустя некоторое время, новые люди с новыми идеями возродят
Есть ещё один интересный вопрос: Куда деваются деды по завершении службы?
7. Отрыжка дедовщины на гражданке
Ответ на вопрос: “Куда деваются деды по завершении службы? — прост:
Некоторые из “дедов” становятся злейшими из «ментов». [40]
Как известно, многие объявления о приёме на службу в подразделения милиции начинаются словами типа: “Управление внутренних дел приглашает для службы в (…) молодых людей со средним образованием в возрасте до 35 лет, отслужившие срочную службу в вооружённых силах…”
В итоге на службу в милицию идут и те, кто, став на срочной “дедом”, вошёл во вкус безответственности за издевательства над людьми. На службу в милицию они приходят потому, что не желают работать (т.е. производить полезную людям продукцию) и не желают учиться работать. Они приходят, имея вполне приличные характеристики, написанные “отцами” командирами — теми, кто правил службу, поддерживая дедовщину в «разумных пределах». Поскольку таких “дедов” довольно много, милиция наша такова, какова она есть. И потому не редки случаи милицейских зверств. Когда жертвами становятся добропорядочные граждане, то такого рода случаи получают огласку, хотя большинство их остаются неизвестными и безнаказанными.
А.Хинштейн в “Московском комсомольце” 10 сентября 2004 г. в статье “Столица может спать спокойно. Терроризму поставлен надёжный заслон” сообщает следующее:
«Столичное ГУВД переведено на особый режим несения службы. “Москва в безопасности”, — бьют себя в грудь генералы.
Герой России Магомед Толбоев на своей шкуре (в прямом и переносном смысле) испытал цену этой безопасности.
…Его остановили при выходе из метро “Выхино”. “Ваши документы?”. Толбоев показал удостоверение помощника депутата Госдумы, направился дальше, но через несколько шагов в грудь ему — ствол автомата: “Куда?” — “Домой”, — улыбнулся Толбоев. “Ах, домой! Твой дом — в горах!”. Цепкие милицейские руки полезли ему в карманы, он пытался возмущаться, протестовать, но тут же был сбит с ног и упал в осеннюю московскую грязь.
“Что вы делаете?!! Я Герой России!” — пытался вразумить милицейских сержантов Толбоев, а в ответ услышал: “Душить надо таких героев”.
Полетело на землю скомканное геройское удостоверение, что подписывал когда-то президент. Толбоева душили, пинали, а он молил только об одном: “Не бейте по спине. У меня весь позвоночник собран из пластмассы, я падал с высоты”.
— Я мог бы раскидать этих сержантов за секунду, — говорил мне потом Толбоев, — но я же понимал: потом скажут, что я напал на них первым…
Вокруг схватки собралась уже приличная толпа. Кто-то узнал Толбоева. “Отпустите. Прекратите”, — кричали люди, но милиционеры отгоняли их прикладами… Только когда прохожие побежали вызывать “ 02”, сержанты закончили экзекуцию.
“Проваливай отсюда, черномазый. И передай своим соплеменникам: всё равно мы вас передушим…”
…Много раз Толбоев ходил на волосок от смерти. И когда поднимал в небо новые модели самолетов. И когда — первым в мире — прыгал с парашютом из стратосферы. И когда, работая секретарём Совбеза Дагестана, ходил на переговоры с террористами и вытаскивал заложников из Чечни.
Но впервые в жизни было ему так обидно и горько…»
13 сентября 2004 г. сайт “InternetInform” сообщил о первой реакции ГУВД Москвы на заявление М.Толбоева:
«Как сообщает агентство “Интерфакс”, начальник ГУВД Москвы Владимир Пронин провёл специальное совещание, на котором были оглашены результаты проверки фактов, изложенных в публикации “Московского комсомольца” от 10 сентября 2004 года.
Руководство ГУВД Москвы не намерено привлекать к ответственности сотрудников милиции Восточного округа столицы, которые, как предполагалось ранее, превысили свои полномочия, осуществляя проверку документов Героя России, лётчика-испытателя Магомеда Толбоева».
“Анализ собранных материалов даёт основание утверждать, что опубликованные факты бесчеловечного обращения с Толбоевым действительности не соответствуют. В частности, не подтвердилось наличие у сотрудников милиции оружия, личный досмотр Толбоева, его избиение и “пинание”, — говорится в сообщении, которое цитирует “Интерфакс”. (…)