Шло время. И с каждым днем Аймед убеждался все больше, что из сына, привыкшего к большому благоустроенному поселку, где каменные дома, чистый и гладкий асфальт, вдоль которого — сплошная зелень деревьев, чабана не получится. Все, что так глубоко и с такой нежностью любил отец, не нравилось сыну. Ему тошно было от дремучей тишины и унылого однообразия песчаных гряд, диких колючих кустов, резкого запаха овечьего стада, вязкого, затрудняющего движение, песка. Своих обязанностей — чай вскипятить, обед приготовить — Мялик не выполнял: все делал за него отец. И когда он убедился, что сына к пустыне не привяжешь, повез Мялика обратно, в село.
По приезде в Евшан-Сары вместе зашли в колхозное правление к башлыку.
— Не прижился мой сын в песках, — печально вздохнув, признался Аймед-ага. — А неволить нельзя. Работник из-под палки — это не работник. Вот и пришел узнать, нет ли ему места здесь, в колхозе?
Бегенч пристально посмотрел на паренька. В хитрых монгольских глазах юноши смущение и радость.
«Смекалистый, должно быть», — определил председатель, а вслух сказал:
— Место найти можно… Да ведь… опять сбежит!
— Нет, не сбегу, — с обидой, чуть слышно ответил Мяликмухаммед.
— Хорошо. Проверим. Поливальщиком пойдешь?
— Пойду, — уверенно сказал Мялик.
— Ну, а ты, Аймед, как? Не против? — на всякий случай, чтобы не обидеть отца, спросил председатель.
— Ай, мне-то что? Лишь бы ему хорошо было!.. — весело ответил Аймед-ага, довольный тем, что так быстро, без лишних хлопот пристроил сына к делу.
Работу мираба легкой не назовешь. А по значению она — на первом месте: как польешь, такой и урожай снимешь. Нельзя посевы затапливать, нельзя и сухими оставлять, почва должна увлажняться медленно, равномерно. С этой целью полив овощных культур в колхозе производился по трубкам, уложенным в борозды в начале поля. Длина каждой борозды, вдоль которой посажены помидоры, капуста или огурцы, чуть ли не километр. А таких борозд — сотни! Поливальщик должен следить за током воды, за увлажнением почвы и — не зевать!
Мялик Аймедов будто создан был для должности мираба. Худенький, быстрый и легкий, как ящерица, он ни минуты не знал покоя. Он день и ночь пропадал в поле, на бригадном участке. Никто не знал, когда он спит, когда ест, когда отдыхает. И вообще отдыхает ли он? Даже старые, видавшие виды, поливальщики только руками разводили: откуда у парня такая выносливость? И что за сердце у него? Может, вместо сердца мотор? Ведь никто ни разу не видел Мялика ни усталым, ни вялым, ни расслабленным. «О! Если наш Мялик не сбавит темпов, — говорили в колхозе, — то далеко пойдет».
Бригада, в которой работал Мялик, из года в год получала высокие урожаи овощей. Все считали, что главная заслуга в этом принадлежит молодому мирабу. И никто в колхозе не удивился, когда Мялику Аймедову, совсем еще юному человеку, почти мальчишке, вручили орден Трудового Красного Знамени — первую в его жизни высокую правительственную награду.
Вскоре за награждением последовало и повышение в должности: назначили учетчиком бригады. Это заметное повышение. Учетчик — это заместитель бригадира, под началом которого человек пятьдесят подчиненных. Теперь и обязанности у Мялика были сложнее: он учитывал работу каждого члена бригады, начислял зарплату и сдавал свои расчеты в колхозную бухгалтерию.
Но этого ему казалось мало. Ведя учет в бригаде, он присматривался к работе овощеводов; глаз у Мялика острый, цепкий — все запоминал и критически взвешивал: у кого лучше, у кого хуже. Почему? И все мотал на ус, хотя у парня в ту пору и усов-то настоящих не было, Из всех своих наблюдений Мялик особенно глубоко усвоил истину: без удобрений нет урожая. Истина старая, как мир. Да все ли ей верны? И тот, кто изменял ей, по лености или другой причине — лишался урожая. Совсем иное дело, когда почва в достатке получала удобрения и, в частности, навоза… Овощи, выращенные на такой земле, хороши во всех отношениях. Не получал, урожая и тот, кто не боролся с сорняками, упускал сроки сева, плохо поливал, не берег поля от вредителей.
Иногда на планерки, вместо бригадира, приходил Мялик Аймедов. О бригадных делах он говорил умно, сжато, веско. И каждый раз, слушая учетчика, его точный, короткий рассказ, Бегенч мысленно отмечал: «Какой молодец! Какая светлая голова!»
И вот, когда председателю понадобился бригадир для целинного участка, он вспомнил о Мялике Аймедове. Вспомнил и вызвал к себе. В ходе беседы Ораков сказал, что хочет поставить его во главе самой слабой бригады и послать на бывший солончак. Башлык действовал мягко, без нажима. Он даже дал Мялику время на размышление. Но тот раздумывать не стал и, не выходя из кабинета, согласился пойти на шоровый[5] участок.