Такой парень действительно подвернулся. Он пришел в колхоз прямо со студенческой скамьи и принят был на должность энтомолога — специалиста по борьбе о вредителями сельского хозяйства. Надо ли говорить, как важна эта должность. Вредные насекомые наступают на овощные культуры со скоростью степного пожара, и если во время их не уничтожить, даже при самом отличном уходе за посевами можно остаться без овощей.
Молодого энтомолога звали Худайберды Джумаев. Его фанатическое трудолюбие изумляло. С утра до ночи колесил он по полям, садам и виноградникам, зорко следя за тем, не появился ли какой-нибудь вредитель. Чтобы не допустить его размножения, он проводил опрыскивание и опыление посевов. Если же, несмотря на принятые меры, вредители все-таки появлялись, Худайберды узнавал об этом первым и поднимал такую тревогу, как будто погибал его лучший друг. Насекомых быстро уничтожали. А это — тонны сбереженного урожая.
И хорошее и дурное в человеке люди подмечают быстро. Нередко от этих же качеств зависит его жизнь, его будущее.
Так вышло и с Джумаевым.
Оракову особенно нравились в нем деловитость, постоянная готовность броситься на спасение урожая. Убедившись, что кипучая энергия не вспышка молнии, а надежный, не остывающий с годами пыл, башлык перевел Джумаева на должность главного агронома. Председатель надеялся, что, имея больше полномочий, Джумаев еще полнее и шире раскроет свои природные таланты и знания, полученные в институте.
И башлык не ошибся.
Худайберды, еще будучи энтомологом, каждый год с досадой и грустью наблюдал, как некоторые бригады не по-хозяйски используют свои поля, допуская изреженность посевов. Происходило это по многим причинам: плохого сева, плохой рассады, некачественной обработки полей, неустойчивой погоды. Но главная причина все-таки, по мнению Худайберды, крылась в лени и равнодушии к делу. Он решил исправить это положение. Не окриком, конечно, не грубым приказом, а терпеливым, основанным на конкретных фактах, убеждением. Однажды, выступая на планерке, он предложил всем бригадам — это касалось в основном полеводов — развернуть борьбу за высокую густоту растений на гектаре, за ликвидацию так называемых «плешивых мест».
Бригадиры и раньше, еще до Худайберды Джумаева, слышали немало подобных призывов и для них это не было каким-то неожиданным открытием. Знали они, что высокая густота растений — залог высоких урожаев. И не только бригадиры — все об этом знали, в том числе и рядовые овощеводы. Но почему-то никто не придавал этому значения. Может, потому, что тот, кто раньше ратовал за высокую густоту, не проявил настойчивости, не довел дело до конца.
Джумаев поступил иначе. Весной, когда на полях появились всходы и была высажена рассада ранних овощей, главный агроном часто наведывался в бригады, проверял состояние посевов. Если обнаруживал гибель рассады или участки, на которых не взошли семена, тут же прямо в борозде вынимал из кармана блокнот и вместе с бригадиром начинал подсчитывать, какой ущерб изреженность посевов нанесет бригаде, потребителю овощей и лично колхознику.
— Допустим, на этом клочке, длиною всего в один метр, — говорил Худайберды и указывал на пустое место, — допустим, здесь ты не доберешь томатов килограмма три. Пустяк ведь? Не правда ли? Но беда в том, что таких пустых мест у тебя на участке не меньше семисот будет. Вот теперь и прикинь, сколько ты потеряешь. Выходит, две с лишним тонны. Мы взяли для подсчета только помидоры. Но ведь у тебя не лучше обстоит с капустой и огурцами. Это одна сторона медали, — продолжал Джумаев. — Теперь давай-ка взглянем на «лысые» места с другой стороны. Сколько раз за сезон ты поливаешь помидоры?
— Да раз… шестьдесят, — слегка подумав, отвечал бригадир.
— Правильно. Примерно столько, — соглашался главный агроном. — Теперь смотри что получается. Эти семьсот метров земли — хочешь или не хочешь — а будут политы: вода-то не сможет в сторону свернуть, а пройдет по борозде, мимо того места, где нечего поить. Самое малое литра четыре надо. Как ты думаешь? Надо? Хорошо. Теперь прибавь к этому бесплодные поливы изреженных участков, где посеяны огурцы и высажена капуста. Это же — тысячи литров воды! Вот и верь после этого, — весело шутил Худайберды, — что цифра — это сухая вещь! Ничего подобного! Какие же они сухие, если целые озера вмещают! А водичка-то у нас на вес золота, брат.
— Далее. Возьмем культивацию — рыхление междурядий и удаление сорняков, — неторопливо рассуждал Джумаев. — За сезон культивации семь-восемь надо? Правильно? Да столько же раз надо внести удобрений. И тут мимо изреженных участков не пройдешь. Вот и посчитай теперь, сколько будет затрачено на них горючего, труда, удобрений, затрачено впустую, безо всякой пользы!