— Смотри, не усни, — уходя, наказывал он Аману.
— Хорошо, — пообещал Аман и закрыл глаза.
Амандурды побрел дальше. У него так же, как у шофера, не оставалось сил.
Он шел с остановками, давая себе короткий отдых. На очередной такой остановке он снял темные очки и посмотрел вокруг. Все: белесые барханы, каждый кустик полыни — все томилось от жажды. И вид этой жаждущей пустыни еще больше усиливал в нем желание пить.
Амандурды уже считал, что колодец Кыир где-то рядом, что нужно пройти не более ста метров, и вон за тем барханом откроется заветная котловина. Он с трудом преодолел эти сто метров, но котловины там не было.
И Алтаев пошел дальше, к другому бархану. И когда оказалось, что он и на этот раз ошибся, его охватил ужас, страх от жгучей мысли, что он заблудился. Он оглядывал барханы, и они представлялись ему похожими друг на друга, как близнецы, среди которых, как он ни старался, не мог отыскать тот, что служил ему ориентиром.
Амандурды с тоскою подумал о том, что будет с ним и его товарищем, если он не найдет колодца. Почему-то вспомнилось о том, как некоторые путешественники, заблудившись летом в пустыне, не выдерживали мук жажды. Но Алтаев постарался отогнать от себя эти страшные мысли, все еще не терял надежды на спасение, хотя язык онемел и лежал во рту, как деревянный, в висках стучало и невыносимо горели ноги.
Выбиваясь из последних сил, Амандурды доплелся еще до одного бархана, взобрался на него… И не веря своим глазам, увидел знакомую котловину, а на ней — грузовик и колодец. Какое счастье! От радости, что он добрался все-таки до цели, у него сдавило горло и он едва не заплакал.
Вынув пробку, Амандурды припал к бочонку. Напился. Его обдуло ветром, и он сразу ощутил, как проходит усталость. Он отыскал запасную флягу и, наполнив ее тепловатой водой, понес Аману.
Пройдя километра два, а может, и того меньше, Амандурды начал уставать. Жара давила на плечи, отяжелели ноги. Вдобавок к этому, в сознание, как заноза, снова вонзилась тревожная мысль: верно ли он идет? Найдет ли он шофера?
Сначала он придерживался своих следов, но потом их стало все труднее различать — бесформенные мелкие ямочки затянуло песком. Амандурды снова почувствовал усталость. Остановившись на гребне бархана, он оглядел местность. По его предположению, шофер должен быть где-то здесь.
— Аман! — позвал он осипшим голосом. Но на этот зов никто не отозвался. Даже эхо.
Амандурды шел дальше, все громче и громче зовя своего товарища. «Наверное, сбился с курса», — едва он об этом подумал, как слева, метрах в двухстах, увидел шофера. Тот спешил к нему навстречу.
— Жив? — спросил его Амандурды.
— Жив! — ответил тот. — Но пить хочу, как загнанный верблюд. Давай скорее флягу.
На колодец Кыир они возвратились к вечеру, когда над песками отпылал закат.
ДОРОГА В «БУРГУНДИЮ»
Гора Кюрендаг находится к западу от хребта Карагёз и почти ничем не примечательна: нет на ней ни вечнозеленых арчовых рощ, ни гордых сверкающих снегами вершин. Вся она состоит из коричнево-серых, сухих складок, да темных, словно след могучих когтей, глубоких извилистых ложбин.
Правда, по весне совсем ненадолго, гора меняет свой облик, когда с юга или севера вдруг нагрянут к ней тяжелые, пахнущие дождевой свежестью облака. Они окутают гору до самого подножья и долго будут закрывать ее толстым непроницаемым слоем. А потом, когда облака куда-то исчезнут, на склонах горы неожиданно откроется нежная зелень весеннего разнотравья.
От горы покато вниз раскинулся поселок Казанджик. На улицах — ни одной зеленой ветки. Твердая, как камень, земля звенит под ногой. Только рядом с железнодорожной станцией, как зеленый островок, чуть слышно шелестит листвою небольшой сквер.
Зато, когда наступает весна и ярко зазеленеют склоны Кюрендага, поселок преображается. Даже белизна его скромных домиков, неторопливо спускающихся вниз, становится празднично чистой и веселой.
В Казанджик я приехал в начале лета, чтобы отсюда отправиться к чабанам.
Но куда? В какую сторону?
Дело в том, что животноводы совхоза «Казанджик» пасут свои отары на огромной территории: в благодатной, богатой травами горной долине Сиркели, на ровной полынной степи, недалеко от больших Балхан, и на песчаных просторах Каракумской пустыни.
Итак куда? В горы или в пески?
Решил посоветоваться в райкоме партии.