Начинался цирк, а Кощей отчего-то и не думал его останавливать. «Что ж, – решил Демьян. – Если судьба дает лимон, делай лимонад». Почему бы не насладиться представлением.
Привели Евдокию. Разумеется, портрет соврал. Она была куда старше, чем полагалось девице на выданье. Возможно, лет двадцати пяти. Демьян поразился ее бледности и худобе. Под слоями одежды этого не было видно, но ее выдавали острые скулы. Здешние красавицы хвастались пышным телом и округлыми формами. Быть может, больна? Тогда в Нави она точно долго не протянет. А что, если в этом и есть план Ростислава? Отдать ему умирающую дочь, а потом объявить, что он ее уморил? Но что дальше? Очередной виток войны? Интересно, Кощей уже понял, в чем тут дело? Наставник вечно опережал его на пару ходов.
Или это какое-то испытание? Кощей решил устроить ему экзамен? Хочет, чтобы он сам обо всем догадался? С отца станется. А значит, надо быть внимательнее…
– Моя дочь воспитанна и знает, как вести себя, чтобы мужчине было приятно. И уж точно не доставит хлопот. И потом, – обратился князь уже к Кощею, – разве ваша жена не живет с вами в Нави? Значит, не так опасна ваша вотчина для женщины.
Вопрос был задан вроде самый простой и вроде как из лучших побуждений, но Кощей нахмурился.
– Благодарю за беспокойство, но моя жена и ее благополучие – мое личное дело, – отрезал он. – Полагаю, нежелание моего сына связать судьбу с вашей дочерью продиктовано тем, что молодые впервые видят друг друга и не имели удовольствия пообщаться. Не примите за неуважение.
– Пообщаться? – повторил Ростислав, а потом неожиданно повелел: – Все вон!
Никто не посмел возразить, зал очистился в мгновение ока.
– Тогда, быть может, и мы с вами выйдем? – предложил Кощей.
Ростислав глянул на Федосью, и та немедленно поднялась. Они сошли с помоста и вместе с Кощеем покинули залу. Демьян мысленно присвистнул. Князь хочет женить на нем свою дочь настолько сильно, что готов допустить подобное?
Между тем они с Евдокией остались одни. Она совсем побелела, от страха, наверное. Глянула на него всего один раз и опустила глаза в пол. С головы до пят княжна была закутана в одежду, виднелось только лицо. Губы пусть бледные, но полные, брови словно росчерк, карие глаза под длинными ресницами. Она могла бы быть красивой, если бы не выглядела столь болезненной. «Жена», – подумал Демьян. Примерил к ней это так и сяк. И на месте обряженной в драгоценности и парчу Евдокии вдруг явственно представил Юлю. Юлю в ее глупой многослойной фатиновой юбке с серебряными звездочками. С разноцветными прядями в косичках. Юлю, которая любит какао с зефирками и так отчаянно жестикулирует, рассказывая ему про своих учеников. «Жена», – медленно-медленно повторил про себя Демьян. Юля улыбнулась в ответ. Он тоже улыбнулся. Евдокия вздрогнула. Пришлось вернуться в реальность.
– Не съем, – вздохнул Демьян. – Послушай. Замуж ты за меня не хочешь, да и я не горю желанием тащить тебя под венец. Так что разойдемся полюбовно. Твоему отцу я скажу, что невесту могли найти помоложе. Уж не принимай на свой счет.
И тут случилось то, чего Демьян никак не ожидал. Евдокия рухнула на пол. Однако упала она отнюдь не в обморок, как он в первый момент подумал, а ему в ноги, подняла лицо, на котором теперь и вовсе застыла маска ужаса, и взмолилась:
– Умоляю! Не губите! Я буду хорошей женой! Всё-всё для вас сделаю! Что скажете! Прошу…
Она потянулась к его сапогу, явно желая поцеловать, и Демьян поспешно сделал шаг назад. В приступе отчаяния Евдокия царапнула ногтями пол там, где он только что стоял.
Демьян подавил тяжелый вздох и поднял княжну за плечи, усадил на стоящую возле стены лавку.
– А вот теперь, – сказал он, внимательно глядя ей в глаза, – ты расскажешь мне всё как есть. И от твоих слов будет зависеть исход нашей встречи. Говори правду, и быстро. Я ж не знаю, сколько у нас времени.
Через десять минут Демьян вывел княжну за руку из зала.
– Свадьба будет в Нави, – объявил он. Поймал заинтересованный взгляд наставника и отвел глаза. – Соберите приданое для невесты. Временами обязуюсь появляться здесь, навещать свекров, передавать весточки от жены, дабы они могли убедиться, что ей со мной хорошо.
Ладонь Евдокии стала совсем холодной и липкой от пота. Она смотрела прямо перед собой и, кажется, ничего не видела. Демьян посадил ее на своего коня, которого конюх подвел немедленно, сам сел сзади, чтобы иметь хоть какую-то возможность удержать княжну от падения.