Некролог, посвященный смерти Энгельса, Ленин напал эпиграфом: «Какой светильник разума погас, какое сердце биться перестало!». И далее: «Маркс умер, не успев окончательно обработать свой огромный труд о капитале. Вчерне, однако, он был уже готов, и вот Энгельс после смерти друга принялся за тяжелый труд обработки и издания II и III тома «Капитала». В 1885 г. он издал II, в 1894 г. III том (IV он не успел обработать). Работы над этими двумя томами потребовалось очень много»[1-10]. Ссылаясь на мнение другого лица, Ленин соглашается с тем, что изданием II и III томов «Капитала» Энгельс соорудил своему гениальному другу великолепный памятник, на котором невольно, неизгладимыми чертами вырезал свое собственное имя. «Действительно, — продолжает Ленин, — эти два тома «Капитала» — труд двоих: Маркса и Энгельса. Старинные предания рассказывают о разных трогательных примерах дружбы. Европейский пролетариат может сказать, что его наука создана двумя учеными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе. Энгельс всегда — и, в общем, совершенно справедливо — ставил себя позади Маркса. «При Марксе, — писал он одному старому приятелю, — я играл вторую скрипку». Его любовь к живому Марксу и благоговение перед памятью умершего были беспредельны. Этот суровый борец и строгий мыслитель имел глубоко любящую душу»[1-11].
Об истинности этой ленинской характеристики свидетельствует вся жизнь и деятельность Энгельса; 34 года своей жизни Энгельс посвятил тому, чтобы Маркс мог творить и чтобы его труды могли увидеть свет. Современному молодому поколению советских людей есть у кого учиться и есть чему учиться не только в смысле следования самому учению Маркса и Энгельса, продолженному Лениным, но и их личной жизни, полной самых высоких и благородных поступков, на какие только способен человек.
В следующей главе мы расскажем о двух планах «Диалектики природы», которыми в разное время руководствовался Энгельс при работе над своей книгой.
Глава II. Намеченные планы
Вряд ли мы ошибемся, если скажем, что не очень многие читатели по-настоящему вдумывались в то, каковы были замыслы и планы работы Энгельса над «Диалектикой природы», какие далеко идущие цели он ставил перед собой. И уж, вероятно, никто не представляет себе, какое место в общей системе всего марксистского учения должна была занять «Диалектика природы». На всех этих вопросах мы остановимся в первую очередь. Но прежде чем ответить на них, нужно, хотя бы кратко, проследить историю работы Энгельса над своей книгой, историю того, как книга была задумана, как начиналась, продолжалась и прерывалась работа над ней и как она, наконец, в виде незаконченной рукописи, в виде множества отдельных статей, крупных фрагментов и мелких заметок дошла до нас.
1. Ход работы
Вопросами естествознания Энгельс стал интересоваться еще в 40-х годах XIX в. Но сначала это был лишь попутный интерес, вызванный главным образом работой Энгельса в области политической экономии, а также анализом положения Англии в XVIII в. В начале 50-х годов он, находясь в Манчестере, занялся физиологией. В конце 50-х годов, ознакомившись с первыми двумя великими открытиями в естествознании, сделанными в 30—40-х годах (клеточная теория и теория превращения энергии), он уже берется за их философское толкование с позиций диалектики, как уже говорилось выше. Он просит Маркса прислать ему гегелевскую «Натурфилософию» и хочет сравнить то, что писал «старик» (т.е. Гегель), с новейшими успехами естествознания.
В 1859 г. вышел в свет труд Дарвина «О происхождении видов», который был прочитан Марксом и Энгельсом и обсужден ими сначала между собой, а затем и с другими учеными и общественно-политическими деятелями. Так в поле зрения было включено третье великое открытие естествознания их эпохи.
В 60-х годах в Манчестере, где жил и работал тогда Энгельс, появился молодой химик-коммунист К. Шорлеммер с которым Энгельс вскоре же сблизился и с которым постоянно обсуждал вопросы естествознания и его истории. Благодаря этому в круг интересов Энгельса вошли и химическая атомистика, а также вопросы, пограничные между химией и биологией.
Начинаются 70-е годы. Энгельс переезжает в Лондон, и с головой уходит в интересующую его область философских вопросов естествознания. Это было то время, когда в Германии получили широкое распространение всякого рода вульгаризации прежних философских систем. Многочисленные эклектики, опошлители, эпигоны выдавали свои взгляды за единственно правильные, якобы полностью согласующиеся с естествознанием того времени. Среди этих, с позволения сказать, мыслителей особенно выделялся тогда вульгарный материалист Бюхнер, претендовавший также и на решение проблем, поставленных учением о социализме.