И если кажется, что это мелочь, не заслуживающая внимания, то это далеко не так. Тонкость тут в том, что это никакое не равноправие, это специальные дополнительные привилегии, создание которых в академии очень нежелательно. И даже в таких условиях Дэвид добился, чего хотел. Это гомиков из Спектрума тоже взбесило, потому что они, видите ли, не хотят быть особенными, а хотят быть, как все, и все делать на общих основаниях. Я сразу понял, что сейчас будет буря и предпринял слабую попытку предотвратить ее, но преуспел только в том, чтобы сократить получасовую речь Дэвида до трех минут, в течение которых он емко дал им понять, что нормальными или «как все» они никогда не будут, но если уж так сильно хотят не выделяться, то пусть хотя бы слезут со своих розовых пони, на которых летают вокруг радуги, прекратят свои бесполезные собрания и вместо того, чтобы проводить, например, свой отдельный марафон, участвуют в общем. И многое-многое другое.
Не знаю, каким чудом там не случилось побоище. Я во многом был не согласен с Дэйвом, о чем и сообщил ему, когда нас выгнали с собрания. В частности, я считал, что кому-нибудь, как группа поддержки, это все может пригодиться. Как, например, мне в школе, правда, в связи с PPFU.
- В школе я был твоей группой поддержки, - сказал Дэйв. – Но защищал ты себя, в основном, сам. А уж тем более, здесь. Предполагается, что мы должны выпуститься лидерами, а это немного сложно, если тебе самому постоянно нужна поддержка, ты не находишь?
Нет, я так не считал, но возражать не стал, у Денни и без того забот хватало, я просто занял свободные часы занятиями по тактике малых подразделений и владению боевым оружием.
Это было очень верным решением, так как в учебном году, как ни странно, реальной военной подготовки не так уж и много, в основном, теория и общефизическое развитие.
Примерно в это же время мы приняли решение еще меньше афишировать наши отношения. Дэвид считал, что это может помочь в процессе вербовки, и мне пришлось согласиться. У нас была на примете пара кадетов второго класса, один с электроинженерного факультета, второй – с инженерно-технического, работу с которыми предполагалось начать в этом году и продолжить (уже мне одному) в следующем. Дэйв был знаком с ними по футбольной команде, но предстояло еще выяснить их политические взгляды и уровень авантюризма, для чего мы и встретились с ними в таверне. Я нехило нервничал, потому что любое неверное слово легко могло привести, как минимум, к разбирательствам – и уже не с ТОРом и отделом кадров, а на уровне повыше.
Чуваков звали Уэс и Уилл и общаться с ними после первого странного момента было довольно легко. Что за странный момент? После того, как Дэйв нас познакомил, Уэс сказал:
- Так это твой младший брат?
А ведь такой комментарий звучал уже не первый раз! Может, клоны умеют мимикрировать, и я с годами преврщался в Дэйва? Да нет, бред какой-то. Так что я поспешил прояснить ситуацию.
- Нет. Совсем нет.
- Просто вы так похожи, я и подумал…
У них явно будут проблемы, если придётся работать с запоминанием и распознаванием лиц! Я посмотрел на Денни, глазами вопрошая «Какого?..», но он особо не был удивлен.
- Ну, есть немного. Но мы точно не родственники. Мы просто лучшие друзья.
- Я думал, Шварценбахер – твой лучший друг, - удивился я. – Но спасибо, - и чувствуя, что пора включить Уэса и Уилла в общий разговор, я сказал:
- Я упустил шанс стать его родственником, когда расстался с его сестрой.
- Знаешь, бро, может, еще не все потеряно, вы, кажется, неплохо пообщались в рождество, - сказал Дэйв, одновременно пытаясь сломать мне коленную чашечку.
Признаю, это была не самая удачная тема для разговора, но У1 и У2 ее поддержали, оживленно рассказывая, с какими девушками встретились на прошлых весенних каникулах. Я добавлять больше ничего не стал, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, а Дэйв вообще, сидел, с трудом подавляя зевоту. В конце концов, он сказал:
- Как насчет того, что некоторым из нас нечего сказать по этому поводу?
- Прости, чувак, - усмехнулся Уилл. – Иногда забываем, что ты предпочитаешь…политику.
- Да, кстати, об этом, - сказал Уэс. – Вы слышали об этом новом законе о пенсионных планах для военных? На сколько они хотят продлить минимальный срок службы?
- Насколько я понял, его дотянут до 30 лет. С нахождением в запасе, конечно. – сказал Дэйв.
- Умно, - сказал я, внутренне выдыхая. Разговор, наконец, пошел, куда надо. – Они знают, что после захватывающей военной карьеры человек не захочет просто уйти на пенсию, так почему бы не сделать так, чтобы он до нее не дожил?
После этого мы с Дэвидом старались говорить по-минимуму, дав возможность Уэсу и Уиллу высказаться, анализируя их ответы и изредка направляя их в нужное русло.
Честное слово, даже вернувшись в комнату, я еще полчаса не мог говорить от стресса. К счастью, Дэйв умеет быстро выводить из этого состояния. Он даже взял пачку десяток, обошел соседние комнаты и, вернувшись, триумфально сообщил:
- В следующие полчаса можешь считать, что мы здесь абсолютно одни!
О, это было как раз то, что нужно! Ну, серьезно, как можно не любить этого человека?Даже если любить его приходиться в совершенно неприспособленных для этого условиях…
- Ну, и что ты думаешь? – спросил Дэйв, когда я вернулся в разговорное состояние.
- А мы не можем выкупить тут пару комнат? Или этаж?
- Нет, это государственная собственность. Но вопрос был не про это. Твои предварительные выводы по Уэсу и Уиллу?
- Мне показалось, что Уилл немного слишком религиозен, ты не думаешь?
- Да нет, все укладывается в среднестатистические показатели. Но такие люди как он соскучились по крестовым походам, так что религиозных личностей, наоборот, можно цеплять на один из двух крючков: представлять ЕМ, как христианский рай или как место, где христианское верование искажается и нуждается в срочной поддержке.
- И что из этого правда?
- Думаю, ни то, ни другое. Они нашли там себе свой сумасшедший баланс.
- Который мы хотим нарушить?
- О нет, только не ты! Не говори, что и тебя нужно убеждать!
- Ты прекрасно знаешь, что нет. Просто иногда хочется, чтобы вещи назывались своими именами. Я приму все, даже если ты признаешь, что это просто вторжение и захват власти.
- Это не так.
- Как скажешь. Ну, и какой план насчет 2-У? Как скоро на них свалится сенсация?
- Не так быстро. Мы сейчас набираем 25 ключевых человек. Происходит это на конкурсной основе, пусть даже сами кандидаты о конкурсе пока не подозревают. И тут нет такого понятия, как излишняя осторожность: любая осторожность будет недостаточной. О, черт! Я даже слегка в ужасе от следующего года, когда ты тут один останешься! Я, конечно, полностью уверен в твоих способностях, но…
- Но никто не гарантирует, что однажды ко мне в дверь не постучит АНБ{?}[Агентство национальной безопасности].
- Типа того. Ну, по крайней мере, через полтора года мы поженимся и сможем не свидетельствовать друг против друга.
- О, черт! – воскликнул я.
- В чем дело?
- Да тут ручка ящика упирается мне в позвоночник. А сегодня точно моя очередь быть спинкой кресла?
- Точно. Твоя очередь каждый десятый раз. Но, серьезно, в чем дело?
- В том, что ты сообщаешь об этом, как о решенном вопросе, - мне так не хотелось об этом говорить! Я уткнулся между его лопатками и как можно неразборчивее пробормотал:
- Я полностью полагаюсь на верность твоих решений в рабочих и стратегических вопросах, но здесь…может, у меня тоже может быть мнение?
- Окей. Что именно тебе не нравится в этой идее?
И действительно, что здесь могло не нравиться? Решение о том, с кем проведу остаток жизни, я уже принял, обязательств я абсолютно не боялся, да что там! – я в любую секунду был готов отдать за Денни жизнь! Это не фигура речи, это просто факт, неизменный и непоколебимый, даже в те моменты, когда я сам хотел убить его на месте. Но все эти свидетельства о браке… Не знаю. Хорошо, признаю, несмотря на то, что я довольно быстро и почти безосновательно стал снова всецело доверять Денни, мне хотелось каких-то доказательств преданности с его стороны. Но когда он предложил это гражданское партнерство с совместным счетом и всем прочим, мне этого было достаточно. Плюс, выстраданное и, возможно, подстегнутое медикаментами, Большое Признание – это вообще было больше, чем я когда-либо надеялся. Так что реальные шаги в виде фактической подписи документов для меня были уже не важны, это было уж что-то совсем лишнее и…скучное, что ли, и совсем не похожее на нас… Но вот представьте, что вы делаете кому-то предложение, а вам говорят: «Да нет, это скучно» - не очень, да? Поэтому я просто выдал набор звуков, что-то вроде «Гхмбв», которые довольно точно отражали мои смешанные чувства.