- Нет, - прохрипел я.
- Не надо мне врать. Ладно, оба раза это было состояние аффекта, - он скатился с меня и встал.
- Извини.
- Не стоит. Ты сегодня ел что-нибудь?
- В полицейском участке был кофе.
- Ты сможешь удержать еду в желудке?
- Наверное.
- Поищу что-нибудь на кухне.
Пока его не было, я так и не шелохнулся, даже не опустил руки, просто смотрел в потолок.
- Нет, Мэтт, серьезно, пока у тебя есть руки, я не буду кормить тебя с ложки.
- А без рук – будешь?
- Тоже нет. Будешь через трубочку есть отвратительные питательные смеси. Или я найму медсестру.
- А можно медбрата? – я заставил себя сесть.
- Конечно, нет.
Я сначала выпил целую бутылку воды, потом начал жевать сэндвич.
- Ты должен знать, что это может никогда больше не повториться, пока мы здесь, а может происходить каждый день. Особенность этого места в том, что оно относительно безопасно. Странно звучит для зоны военного конфликта, но это так. Мы поддерживаем законное правительство, но нам совсем неинтересно терять ради них своих людей. Да и сегодня на вас лично никто не нападал, вы просто оказались не в том месте, это были мелкие личные разборки.
- От этого не легче.
- Нет, конечно. Довольно жаль умереть за страну, которая даже не очень нравится.
- О да! Почему все их женщины такие страшные?
- Не все. В больших городах ситуация лучше. Немного… У нас такого не будет. Всех этих партизанских и гражданских войн, разделов территорий…
- Да, мы убьем всех, кто не хочет мира! Забавно. Я сегодня даже ни разу не вспомнил про нашу страну. – я потер проявляющиеся на запястьях синяки.
- Ничего. Даже со мной это бывает. К тому же, для тебя это все еще абстракция, несмотря на все фото и документы, а для меня это очень реально.
Когда мы уже выключили свет, Дэйв сказал:
- Можно сходить к доктору Джону. Одну-то таблетку снотворного он даст и без официального приема.
- Я бы лучше пошел к доктору Ричарду.
- Доктор Дик{?}[Можно я не буду объяснять эту игру слов? Ну ладно, окей… Doctor Dick is a penis, a cock, if you’re lucky, a schlong. Да, это не все синонимы, которые я знаю в английском, нет, им нет адекватных эквивалентов в русском, там вообще с этим довольно все сложно и неловко.] не принимает людей в твоем состоянии. Он считает, что это оказывает антитерапевтический эффект.
- Он не прав. Я могу попробовать его убедить.
- Нет. Если не хочешь снотворное, спи так.
- Ну и ладно.
Я прокрутился пару часов, потом бесцеремонно отодвинул Дэйва и втиснулся рядом с ним. Он что-то протестующее пробурчал, но я сказал:
- Я замерз, - и в доказательство обхватил его ледяными руками. Он содрогнулся, но спорить больше не стал.
- Знаешь, что самое странное? – еле слышно сказал я. – Я думал, будет хуже. Но я не увидел ничего нового. Визуально же это не шокирует. Это совсем, как компьютерная игра, особенно, когда смотришь сквозь прицел.
- Мне так не казалось. Когда чувствуешь вес оружия и отдачу… И потом, если приходится подходить…этот запах…
- Это да, та еще тошниловка.
- Но если тебе удастся представить, что это не на самом деле, почему бы и нет.
- Я тут буду спать. У меня под кроватью монстр.
- Я уже понял. Только не задуши меня во сне.
========== Акт 14. В этом _орно про казарму полно ляпов! ==========
И мы провели в этом проклятом месте еще два месяца. Чертовых 65 дней после того, как я уже был по горло сыт латиноамериканской полицией, которая, типа, обращается к тебе за помощью, а потом все равно все делает по-своему; джунглями, жарой, холодом, ограниченностью территорией базы, ежедневными отчетами, постоянной необходимостью облачаться в полную амуницию, одними и теми же лицами вокруг, отсутствием нормальных развлечений (не то, что я ими раньше пользовался, но я всегда знал, что вот они, совсем близко)… Я точно знаю, что если бы не Денни, я бы и месяца там не продержался, я бы прострелил себе ногу и комиссовался.
И у меня просто священный трепет вызывал тот факт, что он в своем первом настоящем выезде был один. Нет, не прямо один, но вы понимаете, о чем я – там даже с его курса никого не было. Он же описал свою стратегию так: «Сначала проживаешь один день. Когда он закончится, приступаешь ко второму, и т.д.». круто, конечно, но для меня это бы не сработало.
Из проезжающих машин нас больше не расстреливали, потому что мы учились на своих ошибках, и теперь при досмотрах автомобилей улицу перекрывал, как минимум, бронированный Хаммер. Да, иногда это создавало пробки, но нам хотелось жить, так что было все равно.
Но там всегда было так: ты привыкаешь или отрабатываешь одну ситуацию, и тут же прорывает в другом месте. Так и тут: с патрулирования нас внезапно отправили на зачистку крошечной деревни. Если бы не часовня и табличка с названием, я бы ни за что не догадался, что это населенный пункт, а не случайные постройки в поле. По предварительной информации местных жителей там уже не было, но эта предварительная информация почти никогда не соответствовала действительности, так что мы легко могли наткнуться на целый класс начальной школы или дом престарелых.
Место для атаки было супероткрытое, и пока мы не займем первое здание, будем там, как олени в свете фар. У нас был только спутниковый снимок и, возможно, лучшее вооружение. Хотя, не факт. Так как там засела группировка местного наркобарона, финансирование у них было получше, чем у нас.
Вперед отправились разведчики, которые выяснили, что территория не заминирована, и указали, как минимум, три обитаемых дома. Идеальным сценарием было бы подорвать и расстрелять все нахрен, но из-за неопределенной ситуации с гражданским населением делать этого было нельзя.
Брифинг в тот день был каким-то лонгингом. Мы очень долго обсуждали ходы, роли и сценарии развития событий. В конце командир обычно произносил пару мотивирующих предложений, но в этот раз это была целая речь, в которой нам сообщили, какие мы молодцы, и что благодаря нам потоки наркоты в нашу страну значительно сократятся, если не исчезнут совсем. Ага… Мой моральный дух это не подняло, я так и продолжал чувствовать тошноту и подавленность, но больше всего – желание телепортироваться как можно дальше от этого места.
Выступали мы ночью, что одновременно повышало наши шансы подобраться незамеченными и перестрелять друг друга. До начала оставался час, и нужно было еще проверить оружие, закомуфлироваться и добиться комфортного уровня гидратации организма.
Это был первый раз, когда мы с Дэйвом шли на операцию вместе, поэтому мы сидели вдвоем, закрашивая лица: я – нервно и хаотично, он – как будто мы просто собираемся на какую-то Хэллоуин-вечеринку. Когда я уже второй раз, чертыхаясь, уронил банку с пастой, он развернул меня к себе и закрасил пропущенные участки, потом поцеловал и сказал:
- Кёрк, пошли их всех прикончим.
- Потому что мы любим убивать людей?
- Потому что мы обожаем убивать людей, - кивнул он. – И давай постараемся не сдохнуть сами - у нас еще куча дел.
И вот что странно: я прекрасно помню этот момент, я помню его лицо под слоем черно-зеленой маскировки, помню его руку у себя на щеке, а дальше начинается какая-то мешанина. То есть у меня нет потери памяти, но я серьезно ни за что не воспроизведу последовательность событий, более того, у меня смешались даже операции, проходившие в разные годы и в разных странах. Если бы я не заглядывал в свое личное дело, я бы даже не мог сказать, когда именно меня ранили. А ведь нормальный человек должен помнить такие вещи? Ведь типа важно знать, в какой момент вселенная или что-то там еще предоставила тебе второй шанс? Второй, может, и да, но пятый, а уж тем более, сто пятидесятый (это я преуменьшаю, потому что в командировках у меня КАЖДЫЙ гребаный день было плохое предчувствие или даже уверенность, что уж сегодня я до вечера точно не доживу) несколько притупляют яркость восприятия.
Так что давайте я вам покажу трейлер, а вы додумывайте все остальное, представляйте какие хотите пейзажи и цели всего этого, но – внимание, спойлер! – удивительно, но мы так и не победили мировой терроризм или всю наркомафию.