Я изо всех сил старался выглядеть решительно и непоколебимо, но внутри у меня творилось нечто чудовищное. Если бы по дороге из аэропорта Дэйв не заставил меня пять раз повторить мои основные действия, я бы просто завис. И еще я никак не мог решить, хочу ли я знать, что происходит у него в голове. Успокоило бы меня понимание, что ему тоже страшно и тошнит от своих действий и слов, или это заставило бы меня окончательно впасть в панику? Хотел ли я услышать: «Что мы делаем вообще? Мы должны сдаться и понести заслуженное наказание»? Наверное, нет.
Понравилось бы мне больше: «Это было ошибкой. Но спасибо за все» и одновременное самоубийство? Определенно, да. Но никто такого приказа не отдавал, и мне пришлось продолжить.
Я разослал четверым, указанным Генералом, членам GRL срочные вызовы и получил от Макловски любопытное сообщение: «Это связано с утечкой?»
- Вы что, наконец-то заметили, что кто-то, так сказать, постоянно подслушивает под дверью? – спросил я.
- Да. Буквально сутки назад. Тех отдел говорит, что выйдут на местоположение слива в течение недели.
- Да уж, не быстро. Полагаю, если бы мы не переместили станцию и не поменяли своих «специалистов», вы бы нас никогда не обнаружили.
Скоро вернулся Дэвид с едой. Генералу дали только воду. Миссис Дженкинс было дано указание препровождать прибывающих в кабинет, где все увеличивающееся количество пленных было сдвинуто из немедленного поля зрения. Я обнаружил, что Макловски уже предупредил Марию о сливе, и после этого мы решили, что, наверное, имеет смысл пересмотреть стратегию и больше не полагаться на эффект неожиданности.
- Как вы обычно связываетесь с Мамой? – спросил Дэйв, когда мы собрали всю группу.
- Мама не знает о нашем существовании, для нее и всех людей там ЕМ – это и есть весь мир, - сказал Майор.
- Да ладно! – воскликнул Дэйв. – То есть, она на полном серьезе в это играет? Почему мне так сложно в это поверить?
- Но нам же не попадались сообщения для нее, - сказал я.
- Что всего лишь значит, что они не связывались напрямую или все удаляли… - Дэйв ненадолго задумался. – А почему бы не отправить сообщение во всеуслышание?
Пленники заметно изменились в лице и хором попробовали начать возражать.
- Да успокойтесь уже! Я не собираюсь писать статью в их газету… Вот радио – другое дело. Интересно, какой диапазон они поймают? Мэтт, поищи ссылки на радио в документах.
У меня ушло больше часа на изучение файлов, выпавших в поиске. Дэйв все это время беседовал с пленными, между делом достав из сейфа два пистолета и прикрутив к ним привезенные нами глушители. В конце концов, я обнаружил нечто интересное: отчет о работе системы, которая глушила в ЕМ все наши сигналы. То есть, как оказалось, не совсем все. В отчёте сообщалось, что сразу после установки обновлений система перезагружалась, после чего фильтр включался не сразу, а через какой-то промежуток времени: от пары секунд до нескольких минут – в течение которых ЕМ мог наслаждаться целым потоком информации всех видов с нашей стороны. Баг этот почему-то обнаружили совсем недавно, но из-за технической отсталости ЕМ могли поймать разве что радио. Реальных радиостанций к этому моменту осталось относительно мало, так что нужно было просто сделать запись и отправить со всех существующих частот.
Пока мы писали текст обращения к Маме, который бы укладывался в нашу стратегию запугивания и избегания прямого столкновения, записывали и отправляли его, у пленников начали звонить телефоны, пришлось их собрать и разослать их семьям успокаивающие сообщения.
Миссис Дженкинс тоже пару раз ломилась в дверь с кофе и прочими напитками, которые Дэйв благодарно принимал, но её саму не впускал, видимо, еще надеясь сохранить жизнь всей женской половине своей семьи. Очень скоро и мусорное ведро поменяло свое предназначение, и я даже не хочу говорить, в чем мне приходилось им ассистировать из-за того, что у них были связаны руки.
Думаю, все мы получили заслуженную порцию унижения.
К утру стало понятно, что планы сильно меняются, и уже не мы будем возвращаться на базу, а самолет со всем грузом и личным составом должен прилететь к нам. Когда мы сообщили об этом пилоту, он принялся орать, как помешанный, напоминая нам о воздушных границах, ПВО и просто отсутствии самолета. Хорошо, что летчик был уже на базе, и мы попросили Майлса подойти к нему, успокоить, вежливо напомнить, что мы знаем, где живет его семья, отобрать все средства связи и начать решать проблему. Еще через полдня, когда мое бодрствование стало совсем относительным, Майлс сообщил, что проблема почти решена, если закрыть глаза на то, что у самолета будет перегруз, за него нечем заплатить, и до сих пор не понятно, как пересечь границу.
- Похоже, у GRL срочный новый проект, - сказал Дэйв и потряс отрубившегося Генерала.
– Все почти закончено. Нам нужно только, чтобы вы зарегистрировали наш самолет в системе, получили на него разрешение на посадку и дозаправку в местном аэропорту и выпустили его затем в белую зону.
- Это невозможно, - сказал Генерал, и все подтверждающее закивали. – Ресурсы, особенно такого масштаба, вносятся в систему задолго до начала новой операции, минимум, за полгода.
- К тому же, насколько я понимаю, вы говорите о пассажирском самолете более чем на 150 мест. Мы с такими просто не работаем. – вмешался Майор. – Да в ЕМ для них даже посадочной площадки нет.
- Это уже наша забота, - сказал Дэйв. – Вас пятеро, и вы ничего не можете придумать? Кстати, Генерал, нелетная погода закончилась, и Джона будет здесь часа через три.
- Денни, деньги, - напомнил я.
- Ах, ну да. Генерал, мы воспользуемся вашими сбережениями. Мы не будем жадничать, и возьмем ровно столько, сколько нам нужно. Тысяч 50, не больше.
- 70, - поправил я.
- Вам столько не обналичить, - сказал один из пленников.
- Мы не будем делать это здесь. Там, где их получат, люди и банки более креативны и гибки, так что придумывайте уже, как нам помочь.
Они начали что-то бурно обсуждать, а я, как оказалось, отрубился, потому что следующий момент, который я помню, начался с того, что я резко распрямился, и к моему лицу на слюни прилип лист бумаги. Как ни странно, Дэйв не стал меня за это порицать, он только поинтересовался вполголоса:
- Как проверить, что они дали нам настоящее разрешение на вылет?
- Никак. Если нас не собьют, всё настоящее.
- Ты гений, - усмехнулся Дэйв.
- Слушай, если мы уже всё получили, может, просто оставим их здесь связанными?
- К сожалению, нельзя. Сейчас счет идет на часы. Ещё немного, и их начнут искать, люди будут приходить сюда, и если мы в последнюю секунду будем задержаны в аэропорту – я немного расстроюсь.
- Я понял.
- Можем поделить пополам.
- Пятерых? Боюсь, что это значит буквальное разделение одного из них, и – нет, спасибо.
- Другие варианты?
- Перестань уже со мной совещаться. Я это сделаю. Кто первый?
- Генерал. Думаю, я должен взять его на себя.
- Самолет будет здесь только через семь часов. Нам нужно спланировать все так, чтобы не пришлось долго сидеть в комнате с трупами.
- Ну да. И остался еще вопрос с Джоной. Я забрал мамин телефон, но это ненамного отсрочит его появление здесь.
- Я поеду встречу его.
- И что дальше?
- Это уже мои проблемы. И я весьма подобающе ужасно выгляжу, так что легенда о дежурстве у смертного одра Генерала вполне прокатит.
- Ты не ужасно выглядишь.
- Врун, - я поцеловал его и поехал в аэропорт.
Я должен был устранить младшего Дженкинса, но не смог. Мне в голову пришел ненадежный план, который бы достаточно задержал Джону на приличном расстоянии от дома. В зоне прилета я сказал, что мы сразу едем в больницу (пока все логично), отвез его в госпиталь в 80 км и оставил в комнате ожидания, сказав, что должен узнать, можно ли ему пройти (уже шатко). Через полтора часа я позвонил ему и сказал, что его отца переводят для срочного шунтирования в другую больницу, и я сумел узнать это только что (слегка подозрительно). Потом я сказал, что мы с Дэвидом должны остаться разобраться с бумагами, а он должен ехать к миссис Дженкинс в больницу Святого Бернарда (суперподозрительно). Каким-то чудом он поверил (видимо, недосып для него тоже не прошел даром) и уехал, а я уже был у Дженкинсов, приступая к финальной фазе операции.