Но когда я попытался пошевелиться, я оказался парализован. Нет, не так. Сначала я хотел сдвинуть руку, которую держал над его сердцем, и он меня не отпустил. Я столько времени провел в прострации, что кровь свернулась, и я прилип. Это была микроскопическая задержка, но курс мой тут же сбился. Мне хотелось просто открыть рот и кричать, пока не потеряю голос, но у меня онемели связки, язык, щеки, я не чувствовал своего лица. Я помню, как сел (футболка с треском оторвалась от пола) и все вокруг так кружилось, что я не понимал, где потолок, а где пол. Я начал растирать лицо руками, и это усилило запах крови. Я слишком сильно ее втёр, она до сих пор не смылась.
Кажется, я начал раскачиваться взад-вперед и смог выдавить из себя какое-то шипение и мычание. Но очередном качке назад я ударился головой о чьё-то колено, рука прижалась к моей шее сзади, и кто-то сказал:
- Вставай.
Наверное, я с кем-то разговаривал, но отказывался вставать или отходить от Дейва. Меня просили, потом приказывали и угрожали.
Я помотал головой, и всё закружилось еще сильнее: по кругу, одновременно в вертикальной и горизонтальной плоскости. Сердце бешено забилось, и я почти перестал дышать – начался старый добрый приступ ПТРС, но если раньше это состояние меня пугало – теперь я ему обрадовался, потому что появилась надежда, что в этот раз я смогу дотянуть до сердечного приступа. Я знал, что, скорее всего, мои губы уже синеют, и смог улыбнуться.
Но тут меня уложили на пол и воткнули что-то в плечо. Я попытался бороться с вмешательством, но сил моих хватило только на то, чтобы перекатиться ближе к Денни.
Голоса надо мной спорили. Кажется, промелькнули слова «лекарство» и «убить». Меня потрясли за плечо, потом подошел еще один человек и сказал по-испански:
- Мы должны его забрать.
- Только через мой труп, - сказал я и вдруг встрепенулся. – Пожалуйста?
Они начали что-то обсуждать, но мне это стало уже не интересно. Я чувствовал, как мое тело расслабляется, наполняясь приятной усталостью и теплотой. Остатки сознания приказали мне лечь поперек Дэйва, чтобы никто не смог причинить ему вред, и я отключился, почему-то пребывая в полной уверенности, что теперь все будет хорошо.
Проснулся я от того, что мои зубы стучали от холода. В полумраке я видел пол (уже другой, не черно-белый комнаты наверху) и кусок стены. Нужно было срочно сфокусироваться и вспомнить что-то важное. На меня была наброшена куртка, в которой я только позавчера ушел с базы. Осторожно повернув голову, я увидел бесформенные очертания, прикоснулся к мешку и быстро понял, ЧТО это. Я тут же подполз ближе и стал шарить в поисках молнии, всхлипывая вполголоса:
- Нет, нет, нет! Что вы наделали? Вы с ума сошли? Вы хоть понимаете, для чего этот мешок?
- Эй! – окликнули меня. – Стой! Успокойся!
Мне было не до этого. Дурацкая молния застряла, и мне пришлось разорвать мешок у его лица. Я осторожно погладил его щеку, бормоча:
- Извини…извини… Я такой идиот… Не знаю, как это получилось… Я уснул, представляешь?
Меня начали так трясти за плечи, что клацнули зубы, и голос на чистом английском сказал:
- Мэтью! Кёрк, послушай меня! Он умер. Совсем.
Это был старина Стив. Я уставился на него и процедил сквозь зубы:
- Ты думаешь, я не знаю? Я понимаю, что тут происходит.
Но в том-то и дело, что я не понимал. Но хотел, чтобы ОНИ думали, что я понимаю.
Хотел усыпить их бдительность, чтобы… Чтобы что? Не знаю, тогда это казалось логичным. Я был уверен, что только я один все осознаю, как нужно, и смогу всех провести. Нужно было только избавиться от лишних людей вокруг, чтобы не вмешивались. Пришлось срочно притвориться нормальным.
Держась за стену, я встал и сказал, почти не шмыгая носом:
- Кажется, они обещали помочь.
- Ну да. Фургон уже давно здесь, но они не знают, куда ехать, и я делаю вид, что просто помогаю с переводом и вижу тебя впервые.
- Носилки?
- Сейчас узнаю.
Стив вернулся через пару минут с двумя монахами и без носилок.
- Стив?
- Они так справятся.
- Да, но при таких ранениях… - я понял, что говорю лишнее, и захлопнул рот. Потом сглотнул и сказал:
- Осторожнее, пожалуйста.
Но когда открыли задние двери фургона, я увидел, что он абсолютно пуст, и они, похоже, собираются положить Дэвида на голый металлический пол. Я преградил путь.
- Не-а. Ни за что!
Монахи вопросительно посмотрели на Стива, он им быстро что-то сказал и, тяжело вздохнув, повернулся ко мне.
- Мэтью, если мы будем ждать покрывала, они сейчас положат его прямо на мостовую. Он в мешке. Мы быстро доедем и будем крепко его держать.
- Ты просто его ненавидишь.
- Мне больше не за что его ненавидеть. – Стив снял свою куртку и расстелил на полу. Я вздохнул и последовал его примеру.
- Им не нужно с нами ехать, у меня достаточно людей. Ты тоже можешь отправляться восвояси.
- У меня еще есть пара свободных часов, - Стив забрался на водительское сиденье. Я сел у перегородки и положил голову Дэйва себе на колени. Ощущения были какие-то неправильные, но я старался не зацикливаться на этом.
Когда мы отъехали, Стив прокричал сквозь звук адски громкого двигателя:
- Думаешь, они уже знают?
- Наверняка. Мы смотрим местное ТВ.
- Решил, что им скажешь?
- Завтра. Уже ночь.
- Всего 7:30 вечера.
- Черт! Мне…мне нужно подумать.
- Ладно, не отвлекаю.
Конечно, ни о чем я не думал. Меньше всего меня тогда волновал наш личный состав.
Когда мы въехали на базу, которая, похоже, уже снова становилась просто старым заводом, я сказал солдату у ворот:
- Можно оставлять минимальную охрану.
А когда мы въехали в цех, меня уже встречал врач.
- Это твоя кровь? – ткнул он в мою колом стоящую одежду. Я помотал головой.
- Ушибы? Общее самочувствие?
- Хайме, я в порядке.
- На складе холоднее всего, - сказал он, и я понял, что это относиться уже не ко мне.
- Тут везде неплохие условия для замерзания, - отметил Стив.
- Его комната же не обогревалась сегодня?
Врач пожал плечами.
- Мне нужно туда.
- Вскрытие делать?
Я вздрогнул.
- Ни в коем случае.
- С бальзамированием сложно придется, - продолжал он, - Если только в город сходить…
- Ничего! Ничего тебе делать не нужно! – мне непросто далось усилие не выбить ему на месте все зубы.
- Хорошо. Зови, если что.
Он, наконец, ушел. Я отправил первого попавшегося солдата найти какую-нибудь каталку, открыл двери фургона и сел в ожидании. Я уже забыл, что со мной был Стив, когда он вдруг появился с кружкой воды.
- Похоже, у тебя обезвоживание. Еще чуть-чуть, и ты начнешь бредить.
- Тебе-то какое дело? Стокгольмский синдром? – но кружку я взял и начал цедить воду маленькими глотками. У нее был неприятный металлический привкус. Или так казалось из-за запаха крови?
Через какое-то время двое солдат прикатили два стола на колесах связанных вместе. Я взял Дэйва за плечи и кивнул им на ноги. Они делали все осторожно, но я не мог отделаться от ощущения, что они обращаются с ним, как с трупом, и это выводило меня из себя, но я не хотел привлекать лишнее внимание.
В комнате Дэйва, и правда, температура была, как на улице. Когда закатили стол, я тут же выпроводил всех вон, запер дверь и включил свет. Но электричество делало все слишком реальным, и я переключился на свечи и керосиновые лампы, которых у нас из-за нестабильных электросетей было великое множество.
Мне стало не намного лучше. И тем не менее, я распорол мешок и прислонил ухо к его груди, ничуть не сомневаясь, что сейчас, когда мы остались одни, он уже перестанет притворяться. Но я ничего не услышал! Окей, это еще ничего не значило, нужно было просто еще немного подождать. Я начал замерзать, ведь даже моя куртка осталась в фургоне. Пришлось достать вещмешок Дэйва и натянуть его толстовку. Под ней лежали две бутылки виски. Мне алкоголь никогда ни в чем не помогал, но тогда казалось, что если отхлебнуть чуть-чуть, я быстро согреюсь и перестану быть мелко дрожащей развалиной. В некотором роде так и произошло, но во мне вдруг что-то настолько размягчилось и растаяло, что меня подкосило, будто мой позвоночник выдернули, и я обрушился на пол бесформенной воющей массой.