Я: Ха-ха. Смешно. А ты теперь тоже пристроен? Алекс перестала скрываться и публично трудоустроила всю семью?
Т: С моей ролью мы еще не определились. Я пока в экстренном комитете. Ты помнишь, что вчера подписал?
Я: А я что-то подписывал? Шучу. Помню в общих чертах.
Т: Серьезно?
Я: Все же штатно, ничего особенного не произошло, с чего мне память терять?
Т: Может, нам через пару дней зайти?
Стив: Отличная идея.
Я: Не вмешивайся. Продолжаем.
Т: Я составил доп. соглашение, так как не все учел в первом договоре.
Я: Не может быть! Любопытно.
Т: Если в общих чертах, в первую очередь вам всем нужно разоружиться. Собирайте, что вам понадобиться, и переносите в одно помещение. Наша служба безопасности все проверит и отдаст допустимые предметы.
Я: А что вы считаете недопустимым? Литературу по альтернативным религиозным течениям? Аудиозаписи блэк-металл групп? Порно? Потому что я сильно подозреваю, что у нас всего этого навалом.
Т: Оружие. Мы не пропустим только оружие.
Я: Ну, окей, тогда не придется ничего запихивать в полости тела. Кроме двустволок.
С: Я не буду это говорить. Может, тебе воды?
Я: А может, тебе перестать брать на себя функции цензора?
Т: В течение недели мы подыщем вам жилье в городе. Выбора пока предоставить не можем. Это будет что-то очень базовое.
Я: Еще более базовое, чем ржавый завод?
Т: Вряд ли. Сейчас идет работа над программой интеграции: языковые курсы, профобучение, социализация, трудоустройство, работа со священниками и психологами.
Я: У нас есть свой психолог.
Все недоверчиво посмотрели на меня.
Я: Вы понимаете, что мы сделали? Без помощи психологов, гипнотизеров и прочих шарлатанов было не обойтись. Дальше.
Т: Никто, ни один из вас не может занимать военные или политические посты.
Я: Даже я? Чувак, мы вообще-то родственники!
Тано проигнорировал этот комментарий и продолжил:
Т: Мы догадываемся, что у вас есть какие-то запасы, но на время обустройства ЕМ предоставит питание и мед. обслуживание.
Я: Черт, мы в заднице! (похоже, Стив перевел это как: «Спасибо, очень мило с вашей стороны», потому что никто и бровью не повел).
Т: Остальные вопросы будут решаться по ходу. Теперь слушай внимательно. Ты будешь лично отвечать за своих людей. Они что-то натворят – винить будут тебя.
Я: Они чего-то добьются – тоже моя заслуга? А вдруг кто-то из них изобретет дешевый и почти бесконечный источник энергии?
Т: Я полагаю, у вас там давно все изобретено, и речь идет только о внедрении? Не откажемся.
Я: А зарплату мне хоть за все это будут платить?
Т: Нет, ты будешь это делать на добровольной основе.
Я: Точно буду?
Т: Несомненно.
Я: Хм…
Т: Еще одно междометие, и мы перестанем так дружески все обсуждать.
Я: О-хо-хо… - я подпер ладонью щеку, чтобы не отключиться и не врезаться лицом в стол.
Т: Теперь о погребении…
Я: Не-а! давайте не будем делать поспешных заключений!
Т: Все взвешенные и обоснованные заключения насчет факта смерти были сделаны еще вчера, тут не о чем спорить.
Я: Почему мне никто не сказал?
Все почему-то посмотрели на меня, как на сумасшедшего.
Т: Мы отдали тело. Без признаков жизни. Окоченевшее. В мешке. С дырой в груди, через которую руку можно просунуть насквозь. Что там было непонятного?
Я ненавидяще посмотрел на него, кивнул, отвернулся от стола и блеванул.
Тано вздохнул, что-то всем сказал, они вышли, и он начал пытать меня своим французским.
- Жаль, что для тебя все так закончилось.
- Пошел ты.
- Государство теперь не в идеальном состоянии. Мы не хотели такого результата.
- Go f*ck yourself with a huge blunt object{?}[А заметили, как ловко я везде удаляю букву u во всех f*ckАХ? Теперь точно никто не догадается, что это за слово!].
- Я говорил с Дэвидом накануне и немного в курсе вашей ситуации.
- Нашей-нашей или нашей-нашей?
- Обеих.
- Только не говори, что вы меня обсуждали.
- Немного. Он очень волновался за тебя. Мама сказала, что тебя казнили, но я опроверг.
- Мы вообще-то встретились до ТОГО, если ты забыл.
- Никогда не забуду. Но он не думал, что передача Большой Печати – это счастливый конец. Он понимал, что все еще опасно, и просил защитить тебя.
- Но вам плевать на эту просьбу, да? Если бы вы пришли на час попозже, я бы наверняка прострелил бы себе уже башку.
- Но ведь нет?
- Пошел ты.
- Хорошо. Я оставлю отца Бальтазара. Он поможет с организацией похорон. Не говори нет, он профессионал. Все лучшее. Как для настоящего главы государства.
- Ладно.
- Я буду недалеко. Смогу помочь или сделать с тобой что-нибудь ужасное.
- Все ужасное уже случилось.
***
Ну не выветрилась из меня наивность, даже к тому моменту, что тут скажешь? Ужасные, унизительные, утомительные, отвратительные и депрессивные вещи продолжали происходить, как ни в чем не бывало.
В тот же день, как только переговорщики удалились, я понял, что дальше откладывать невозможно, и объявил общий сбор. Пришлось что-то съесть, чтобы в довершение всех прелестей еще и в обморок не грохнуться при всех. Насколько я мог судить, кроме темных кругов и слегка красных глаз, внешне я на развалину не походил. Чтобы не сбиваться с мысли, я записал самое важное. Слов этак пять.
- Джентльмены, я понимаю, что абсолютное большинство сейчас находится в полной растерянности, поэтому давайте срочно проясним ситуацию. Первое: наши ребята, которые попали в плен, будут освобождены сегодня, никто из них не пострадал. Второе: мы попали в парадоксальную ситуацию, когда миссия была завершена успешно, но, тем не менее, мы проиграли. Вчера утром был заключен мир с правительством ЕМ после чего Мама римская Александра IX инициировала передачу власти генералу Дэвиду Александру Дженкинсу с переходом всех полномочий. Примерно через пять минут после церемонии передачи печати генерал Дженкинс был убит неизвестным из толпы. На месте были приняты меры к его спасению…я лично находился там…но ничего не помогло, и генерал скончался. Как мне сообщили, это произошло в 12:20. – я отпил воды, откашлялся и продолжал. – Если у кого-то из вас сохранились иллюзии, что без генерала Дженкинса все это имеет какой-то смысл, забудьте. Мы все еще обязаны сохранять перемирие, но у нас нет ни власти, ни привилегий. Нас не отдадут под трибунал, нас не будут судить и не расстреляют. Даже меня не расстреляют… - я усмехнулся. – уж не знаю, почему. Но с этого дня все изменится. Нас разоружают… Впрочем, знаете, у нас еще есть пара часов. Если вы все, как один, хотите забаррикадироваться здесь, держать осаду…около недели, я полагаю, а потом подорвать тут всё вместе с собой, я всецело за.
Я обвел двор взглядом. Несколько человек встрепенулись и тоже стали оглядываться по сторонам, но большинство не проявило заметного энтузиазма.
- Я не предлагаю выйти в город и попробовать устроить вооруженный захват. У нас даже есть какие-то шансы на успех, но я не знаю, что потом со всем этим делать. Я знаю, что у вас были разные мотивы принять участие в этой операции, и я все еще уверен, что для большинства из вас все еще обернется не худшим образом. Вы не останетесь бездомными или безработными. Но всех званий и самой возможности заниматься военной карьерой нас лишают.
Конечно, никто не произнес ни звука – они все еще были на построении, но я видел, как напряглись челюсти и задвигались кадыки, проглатывая комментарии.
- Так что официально я уже не полковник Кёрк, - я впился ногтями в ладони, сцепленных за спиной рук. – Официально я даже уже не Кёрк. Да, это я так пытаюсь, как бы между делом, прокомментировать тот факт, что я стою тут в форме Дженкинса. И это не потому, что мне нечего надеть… О, черт! Все равно это было не так тайно, как нам хотелось бы думать, так что я просто хочу официально подтвердить, что в последние 4 года я был с Дженкинсом в гражданском союзе, и вчера это, вроде как, переросло в брак… Не то, что сейчас это имеет какое-то значение, так что можете забыть эту информацию. – я выдохнул. – Меня оставили пока во главе нашей…группы, и я думаю, в первое время будет полезно сохранить основные принципы взаимоотношений и организационной структуры, но, да, с этого момента мы все – гражданские.