— Конечно, сибирская язва покончила с либерализмом, но все же нельзя было строить общество на принуждении.
— Но Линайна гораздо пневматичней. Гораздо, гораздо.
— А старая одежда — бяка, — продолжалось неутомимое нашептывание. — Старье мы выбрасываем. Овчинки не стоят починки. Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое чинить, лучше…
— Править надо с умом, а не кнутом. Не кулаками действовать, а на мозги воздействовать. Чтоб заднице не больно, а привольно. Есть у нас опыт: потребление уже однажды обращали в повинность.
— Вот я и готова, — сказала Линайна; но Фанни по-прежнему молчала, не глядела. — Ну, Фанни, милая, давай помиримся.
— Каждого мужчину, женщину, ребенка обязали ежегодно потреблять столько-то. Для процветания промышленности. А вызвали этим единственно лишь…
— Чем старое чинить, лучше новое купить. Прорехи зашивать — беднеть и горевать; прорехи зашивать — беднеть и…
— Не сегодня-завтра, — раздельно и мрачно произнесла Фанни, — твое поведение доведет тебя до беды.
— …гражданское неповиновение в широчайшем масштабе. Движение за отказ от потребления. За возврат к природе.
— Я так люблю летать, я так люблю летать.
— За возврат к культуре. Даже к культуре, да-да. Ведь, сидя за книгой, много не потребишь.
— Ну, как я выгляжу? — спросила Линайна. На ней был ацетатный жакет бутылочного цвета, с зеленой вискозной опушкой на воротнике и рукавах.
— Уложили восемьсот сторонников простой жизни на Голдерс-Грин — скосили пулеметами.
— Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое чинить, лучше новое купить.
Зеленые плисовые шорты и белые, вискозной шерсти, чулочки до колен.
— Затем устроили Мор книгочеев: переморили горчичным газом в читальне Британского музея две тысячи человек.
Бело-зеленый жокейский картузик с затеняющим глаза козырьком. Туфли на Линайне ярко-зеленые, отлакированные.
— В конце концов, — продолжал Мустафа Монд, — Главноуправители поняли, что насилием не многого добьешься. Хоть и медленней, но несравнимо верней другой способ — способ эктогенеза, формирования рефлексов и гипнопедии…
А вокруг талии — широкий, из зеленого искусственного сафьяна, отделанный серебром пояс-патронташ, набитый уставным комплектом противозачаточных средств (ибо Линайна не была неплодой).
— Применили наконец открытия Пфитцнера и Кавагучи. Широко развернута была агитация против живородящего размножения…
— Прелестно! — воскликнула Фанни в восторге. Она не умела долго противиться чарам Линайны. — А какой дивный мальтузианский пояс!
— И одновременно начат поход против Прошлого, закрыты музеи, взорваны исторические памятники (большинство из них, слава Форду, и без того уже сровняла с землей Девятилетняя война); изъяты книги, выпущенные до 150 года Э. Ф.
— Обязательно и себе такой достану, — сказала Фанни.
— Были, например, сооружения, именовавшиеся пирамидами.
— Мой старый чернолаковый наплечный патронташ…
— И был некто, именовавшийся Шекспиром. Вас, конечно, не обременяли всеми этими наименованиями.
— Просто стыдно надевать мой чернолаковый.
— Таковы преимущества подлинно научного образования.
— Овчинки не стоят починки, овчинки не стоят…
— Дату выпуска первой модели Т Господом нашим Фордом…
— Я уже чуть не три месяца его ношу.
— …избрали начальной датой Новой Эры.
— Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое…
— Как я уже упоминал, было тогда нечто, именовавшееся христианством.
— …лучше новое купить.
— Мораль и философия недопотребления…
— Люблю новое носить, люблю новое носить, люблю…
— …была существенно необходима во времена недопроизводства; но в век машин, в эпоху, когда люди научились связывать свободный азот воздуха, недопотребление стало прямым преступлением против общества.
— Мне его Генри Фостер подарил.
— У всех крестов спилили верх — преобразовали в знаки Т. Было тогда некое понятие, именовавшееся Богом.