«AиФ»: — Выходит вы — за Мир Потребления? То есть, за мир благонамеренных обывателей, не затрудненных мыслительным процессом. Но ведь это и есть «вечно чавкающая Свинья Жизни», разве не так? Разве не из этого мира в нужный момент выходят серые бригады и колонны, чеканящие шаг по мостовой?
Б. С.: — Я поправляю вас немедленно и со всею решительностью! Никогда и нигде не выступал я сторонником Мира Потребления! Я только утверждал (и продолжаю утверждать), что из всех реально возможных, — подчеркиваю: не из всех мыслимых; не из всех воображаемых; и конечно уж, не из всех желанных, а именно из реально возможных, — Мир Потребления является наиболее подходящим для жизни и наименее жестоким по отношению к своим обитателям. И «серые бригады и колонны» как раз из этого мира не выходят никогда, ибо на знамени его начертано «Пусть будет весело и ни о чем не надо думать!» Под такое знамя серые колонны не загонишь: сначала вам придется этот мир изменить самым решительным и жестоким образом, чтобы сделать его принципиально другим. У Мира Потребления много недостатков, они общеизвестны, это мир развлекающегося обывателя-потребителя, но одного плюса у этого мира не отнимешь: он дает максимальную свободу выбора, которую способно дать общество хомо хабилис (Человека Умелого).
«AиФ»: — Герои «Хищных вещей века» используют слег — новый общедоступный наркотик, который можно легко изготовить из бытовой химии. Недавно в реальной жизни, на Ставрополье, появились наркотические шампуни и соли для ванн — синтетические вещества психотропного действия. Тут вы тоже как в воду глядели…
Б. С.: — Слег (в том или ином виде) неизбежен. Надежда может быть только на существование природного иммунитета большинства к «вторжению наркоты». Природный иммунитет спас человечество от чумы и оспы. Природный иммунитет спасет нас от сладостного умирания в горячих ваннах.
О либерализме на русской почве
«AиФ»: — Ваши слова: «Либерализм есть идея, по сути своей, «слабая»… В этом смысле судьба либерального общества всегда печальна, и низкая рождаемость отнюдь не самое грустное, что его ждет «за поворотом, в глубине лесного лога»…». Вам не кажется, что Россия не приемлет демократии вообще? Что это и есть неприглядная реальность (и будущность), а все остальное — прекраснодушные мечтания интеллигенции?
Б. С.: — Я и сам так думаю. Тысячелетняя (без перерывов!) история холопства нашего оставила отпечаток неизгладимый на общенародном менталитете. Неувядаемая вера в доброго царя; представление о свободе, как неизбежном и опасном хаосе; готовность променять эту свободу на самую малую, но все же уверенность в завтрашнем дне; нежелание и неумение брать ответственность на себя, — какой уж тут может быть либерализм! И это — надолго. Понадобится несколько поколений проб и ошибок, пока либерализм не возьмет свое. А он возьмет свое обязательно, потому что любой другой путь, кроме либерального, это путь в застой. Потому что без свободной экономики, без реальной демократии, без возникновения свободного гражданского общества, — любой социум обречен на загнивание, на отставание, на потерю конкурентоспособности, на неизбежный тупик во всем. И мы будем снова и снова увязать в болоте, а потом устраивать очередную перестройку, мучительно пытаться внедрить все-таки в социум основы либерализма, снова «возвращаться в совок»… И так до тех пор, пока не вырастет, наконец, поколение готовых и способных полагаться на себя, понимающих вкус «плодов свободы» и не понимающих удовольствия освобождения от ответственности… «Жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». Но это лишь полбеды. Беда будет, если где-то на полпути тоталитаризм с нечеловеческим лицом возобладает, — временно, разумеется, временно! — и зальет страну кровью.
«AиФ»: — А как же тогда Китай, Япония и другие «азиатские тигры», лидеры арабского мира и вообще Восток? Там, насколько известно, демократией и не пахнет. А они, тем не менее, «обгоняют Америку». Там что, общечеловеческие законы либерализма не работают?
Б. С.: — Все эти тигры и эмиры достигают (оставаясь в общем в рамках тоталитаризма) успехов только постольку, поскольку позволяют себе либерализовать экономику. И обгонять Америку они будут лишь до тех пор, пока (под давлением своих ястребов, своих партайгеноссе и своих мелких, но крутых тиранов) они эту либерализацию не прекратят (как Сталин в начале 30-х прекратил НЭП, раз и навсегда определив для России чисто тоталитарный курс на милитаризацию экономики, — что и привело, спустя полвека, к обрушению бронированного колосса, утонувшего в болоте всеобщего застоя). Я же говорил: либеральная идея слаба. Она беззащитна перед железной рукой и костяной ногой авторитаризма, у нее нет защитников, кроме умных людей (которые и сами нуждаются в защите в нашем мире). Но если эта идея воцаряется (волею обстоятельств, а как правило, — волею властителей, загнавших себя в застой и осознавших, что другого выхода у них нет), она способна творить чудеса в самых отсталых и запущенных экономиках мира.