Внезапно в осколке появилось движение, которое было невозможно. Гарри был все ещё без сознания.
— Детка? Детка, это ты?
Девушка чуть не выронила подарок из рук.
— Мама? Но… Как?..
Гермиона вышла из комнаты. Незачем ей это видеть. Боль от того, что она так с мамой не сможет поговорить, почти знакомо легла на сердце. Когда-нибудь она совсем к этому привыкнет. Она стояла у выхода из слизеринских спален, когда на неё почти налетел Драко. Он не сразу понял, кто перед ним, но когда сообразил, вцепился в неё клещом.
— Он купил мне подарок? Грейнджер, он купил мне подарок?
— Я не знаю, Драко! — Малфой растерянно на неё смотрел, а потом поник и опустил руки. — А какая была обертка? Он всем упаковывал в одну и ту же бумагу…
Схватив девушку за руку, он поволок её в свою спальню. Взмахнув палочкой, он приподнял из вороха оберток желтый безликий пергамент. Гермиона разочарованно помотала головой. Малфой отвернулся, руки его сжимали что-то, но рассмотреть это было нельзя. Сумев, наконец, справиться с лицом, он повернулся к гостье и указал на стул.
— Присаживайся. Раз я так бесцеремонно тебя сюда притащил, меньшее, что я могу — это угостить тебя чашечкой чая с домашним шоколадом.
Гермиона растерянно присела и приняла из воздуха чашку чая с аккуратным шоколадным книззлом.
— Мама всегда делает что-нибудь сладкое на Рождество. Шоколад ей особенно удается.
— Очень вкусно, Драко, спасибо, — они немного помолчали. — У нас принято подарки открывать на утро после Сочельника. Но я всегда дожидалась, когда меня уложат спать, притворялась, что уснула, и пробиралась к ёлке, чтобы посмотреть, что же мне подарили. Трясла коробки, пытаясь угадать, что внутри.
— В Мэноре тоже подарки открываются утром. Но здесь, с самого первого курса, как только сова доставляет что-то, мы сразу же открываем. Видимо, подарки на Рождество — не исключение. Мне кажется, студенты чувствуют, что можно немного нарушить это правило, раз родители не узнают… Хотя это — моё первое Рождество в Хогвартсе.
Светская беседа получалась хоть и немного натянутой, но вполне дружелюбной и искренней. Гермиона всё же не выдержала:
— Покажи мне, Драко. Подарок. Покажи мне его.
Малфой несколько минут сомневался, аккуратно отламывая кусочки шоколада и собирая их в горку. Потом одним глотком допил чай и нервно протянул на раскрытой ладони браслет. Гермиона взглядом спросила разрешения взять его, и, получив положительный ответ, аккуратно поднесла его к свету. Как только луч заиграл на грани изумруда, она улыбнулась широко и радостно.
— Это Гарри. Точно!
Малфой с надеждой взглянул на украшение. Потом с сомнением на Гермиону. Она засмеялась вслух. Ей самой было непонятно, чему она так радуется, но скрыть эту радость она не могла. Уверенно кивнув, она вернула подарок.
— Ну, посмотри же, Малфой! Изумруды такого же оттенка, как его глаза. А лунный камень, как твои! Видишь теперь? Он не оставил записки, да?
— Прислал с добрыми намерениями… — чуть смущённо ответил Драко.
— Думал, что ты не примешь от него. Знаешь, что это значит? — увидев растерянность и ожидание в глазах, она продолжила: — Что он тебя не ненавидит! — она подождала, пока Малфой переварит эту информацию, и решительно поставила чашку на стол. — Иди к нему. Сегодня Рождество! Я верю в чудеса! Иди!
Малфой летел по коридорам к покоям Снейпа, сворачивая на автомате в нужные проходы. Но не успел. Его остановила директор Макгонагалл всего в нескольких десятках метров от нужной двери.
— Мистер Малфой, я была терпелива. Но уже неделю, как Гарри не приходит в себя. Я понимаю, что это ваше с ним личное дело. Но вы не можете вечно держать его у бедного Северуса, скрывая ото всех его самочувствие.
— Как вы правильно заметили, госпожа Директор, это наше личное дело, — ему было странно говорить о них с Гарри, как о чем-то общем, уж тем более личном. — Я думаю, Министерство вряд ли сможет повлиять на его состояние, равно как и обвинить меня в нем. Больше ста человек слышали, что я ответил мистеру Поттеру на его признание долга жизни. А все, кому он дорог, и так знают достаточно. Если вы позволите, мне нужно к нему, — Макгонагалл покорно кивнула.
— Как он, мистер Малфой?
— Профессор Макгонагалл, сегодня Рождество. Кое-кто мне сказал, что верит в чудеса. Думаю, нам всем стоило бы, — Малфой еле сдерживал себя, чтобы не сорваться на бег.
— Счастливого Рождества, Драко! — директор кивнула и уступила ему дорогу.
Влетев в комнату Снейпа, где находился Гарри, он присел на корточки возле кровати.
— А ты умеешь удивлять… И умеешь хранить секреты, Гарри. У тебя, оказывается, есть вкус! Твой подарок просто прекрасен… — он тихонько говорил это прямо на ухо Поттеру, почти касаясь его своими губами. — Я не решался с тобой заговорить всё это время. Не знал, поможет это тебе или только усугубит ситуацию. Но сегодня Рождество, Гарри. И я получил от тебя самый долгожданный, самый нужный, самый дорогой подарок. И я сейчас переполнен надеждами и мечтами, а потому буду нести всякий сопливый бред… Поэтому мне лучше бы заткнуться, чтобы потом не было стыдно за самого себя, — он поднялся и присел на кровать, взяв ладонь Гарри в свою и немного сжав. — Спасибо тебе. За браслет. За Мэнор — я знаю, это ты… За Адское пламя. За маму. За полёт. За мир без него. Это стоит сказать, независимо от того, по каким причинам. Я люблю тебя. Это тоже стоит сказать. Это тоже самые важные слова. Ты нужен мне. Это тоже правда. Нужен. Я не знаю, всегда ли правду нужно озвучивать, но важные слова должны быть сказаны. Этому я научился у тебя. Поэтому, — он наклонился ближе, чтобы чувствовать его дыхание, — спасибо, нужен и люблю — это то, что ты должен знать, должен услышать. Поэтому очнись! Прошу! — и он преодолел последние сантиметры, легонько, трепетно касаясь его губ своими, чуть-чуть сжимая то верхнюю, то нижнюю, вызывая в них покалывание и прилив крови, проводя языком, и стесняясь пробраться без разрешения глубже. — Счастливого Рождества, Гарри.
Драко почувствовал легкий отклик его магии, едва заметный, но такой долгожданный, что ни с чем его не спутать. Цветок надежды ещё ярче расцвёл в душе слизеринца, и от этого осознания — что всё ещё может быть хорошо, что Гарри может выжить, что Гарри может… — даже дух захватывало. Это были настолько переполняющие его ощущения, что силы будто оставили его. Он аккуратно прилег рядом с Поттером, переплетя свои и чужие пальцы, и почти мгновенно уснул.
Проснулся он от всхлипываний и рыданий. Моментально вспомнив, что засыпал в комнате с Гарри, он напрягся. Чуть приподняв голову, он столкнулся с твердым, немного неприязненным, но требовательным взглядом зеленых глаз. Потом эти глаза указали на кого-то ниже, и Драко увидел брюнетистую длинноволосую макушку, подергивающуюся и вздрагивающую, упирающуюся в ребра Героя. Звук показался отдаленно знакомым, и Малфой в шоке уставился на макушку, тщетно пытаясь удержать лицо.
— Ты мне сейчас же всё объяснишь. Медленно, тщательно, как для тупого первогодки. Иначе я зааважу тебя, перед этим мучительно… — почти шепчущий тихий голос прервали пальцы, скользнувшие на его губы.
Малфой кивнул и махнул головой в сторону девушки:
— Давно она так? — почти в самое ухо почти беззвучно проговорил Драко.
Гарри пожал плечами, отчего кровать немного скрипнула и зарёванная Панси подняла глаза:
— Вы оба живы!!! — она тут же отвернулась, вытирая слёзы, потом зло повторила: — Вы! Оба! Живы!
Драко уже пришел в себя, поднялся и попытался пригладить волосы:
— Не так трудно это было определить… Один взмах палочкой и…
Но Панси не дала закончить:
— Взмах палочкой, говоришь? Я не смогла произнести диагностическое заклинание на вас по-отдельности. Чары срабатывали только на вас вместе. И раз Гарри не приходил в себя столько времени, я подумала… А вообще не важно, что я там подумала. Я просто пришла проведать Поттера. И сказать ему «спасибо» за рождественский подарок.