— Тебе плохо, Поттер?
— Мне хорошо! Мне давно уже не было так хорошо!
Малфой ничего на это не ответил. Просто сидел за ним, держась руками за его талию и позволял себе потихоньку расслабляться и получать удовольствие от полета.
— А хочешь вести? — Гарри спросил, не собираясь ждать ответа. Он просто в полете перекинул ногу и руку, взмахнул палочкой, что-то шепнув, и оказался у Малфоя за спиной.
От неожиданности у парня перехватило дыхание, ощущение неминуемой смерти снова накрыло его с головой, и метла полетела в никуда. Уже у самой земли Поттер смог выровнять её полет, и они грубо, но безопасно приземлились, немного прочесав землю носом не готовой к таким виражам школьной старушки-метлы. Парни лежали в снегу, глубоко дыша и пытаясь прийти в себя.
— Прости, — одновременно выдали они, и Гарри махнул рукой.
— Прости, я не хотел тебя убить, Поттер. Я просто в первый раз летал, после того случая, — признание далось удивительно легко. Будто это не они только что избежали, как минимум, кучи переломов.
— Это ты прости. Я не подумал, что тебе нужно больше времени. Я так обрадовался, что у тебя получилось преодолеть свой страх и расслабиться, что мозги выключились. Это я виноват… Ты в порядке? — и Гарри внезапно накрыл его ладонь своей. Испугавшись этого нехитрого действия, он отдёрнул руку и покосился на Малфоя, чтобы увидеть его реакцию.
— Тебе это так противно? — Гарри не сразу понял, о чём его спросил слизеринец, но когда понял, густо покраснел. Но ответить ничего не успел. — Прости меня, я правда не знал, что магия так решит распорядиться твоим долгом… Лучше бы я сам его когда-нибудь истребовал. Я думал… Да не думал я, когда говорил ответ на твою формулу. Но виноват я только в том, что не думал! Это магия решила исполнить моё потаенное желание. Я и сам не осознавал его масштабы, пока магия не показала мне.
Встретив ничего не понимающий взгляд Поттера, он опустил глаза.
— О чем ты вообще? Что именно мне, по-твоему, должно быть противно? Что ты не захотел даже долг жизни с меня истребовать сам? Что ты не хочешь со мной иметь вообще ничего общего? Так это, выходит, тебе противно. Не мне. И я очень рад, что ты решил тут мне исповедоваться. Ни разу не слышал, чтобы ты столько извинялся. Только я так и не понял, за что? А главное, зачем? Зачем ты за это — что бы то ни было — извиняешься передо мной?
— Поттер, какой же ты идиот!!! Думаешь, игнорирование и отрицание сделают своё дело и всё это рассосется?
Гарри сурово нахмурился:
— Слушай, а ты после войны с кем-нибудь разговаривал? Я знаю, что ты никогда не признаешь, что тебе в чём-то может понадобиться помощь, но хоть поговорить с кем-то ты можешь… Я… Я тоже иногда терял связь с реальностью. Ну, сразу после… Э… — взгляд Малфоя стал встревоженным и внимательным. Каким-то… Обеспокоенным. Что ещё больше убедило Гарри, что тому нужна помощь специалиста. — Ты чего? Не стоило углубляться в мои проблемы. Герми вечно говорит, что я слишком легко сбиваюсь с темы и поэтому не могу донести свою мысль… Короче, если тебе нужно будет с кем-то поговорить, я рядом. И прости, что заставил тебя лететь сегодня. Но бегать от проблем вечно нельзя. Бывай, Малфой.
Гарри поднялся и побрел в сторону замка.
— Какой же ты, всё-таки, идиот, Поттер. Сам бы воспользовался своим советом. Выхода ведь всё равно у тебя нет. И помочь тебе никто не сможет. Даже я… Прости, Гарри, прости. Я бы всё отдал, чтобы только ты был счастлив.
====== Глава 3 ======
Весь месяц после своего неожиданного обморока он провел под жёсткой материнской опекой Гермионы. Как бы он ни старался скрыть от неё информацию о своём состоянии здоровья, Герми знала о том, как проходят его еженедельные осмотры у Помфри, и диагностические чары на него накладывала лично. Каждое утро. И каждое утро он был в прекраснейшей форме.
Панси сочувственно (о да, даже слизеринке было очевидно, что слово «гиперопека» и близко не описывает рвение Грэйнджер) смотрела на своего покровителя и иногда спасала от навязчивой заботы подруги своим… присутствием. При появлении Паркинсон ближе, чем в паре метров от них, Герми срочно находила очень-срочное-очень-важное-дело-не-терпящее-отлагательств и исчезала.
Но радоваться было нечему. Гарри всё так же уставал и засыпал за занятиями или в гостиной факультета. Методом проб и ошибок выяснили, что сон дает очень хорошее укрепляющее действие (ну кто бы мог подумать? Где премия святого Мунго за такое открытие?), а длительная учёба или общение выматывают. Но на этом все.
Спустя две недели после Хэллоуина Панси шипела на Гарри возле кабинета Зельеварения, что всё расскажет Грейнджер, если у Поттера не хватит мозгов. А то и сама поговорит с рыжей, если у того не хватит смелости. Конечно, это услышал Невилл, и долгим взглядом сверлил Героя, пытаясь выяснить, о чём говорила Паркинсон. А через неделю, когда выпал, наконец, долгожданный снег, Панси, виновато спрятав глаза, подошла к Поттеру на обеде.
— Прости, покровитель, я ему всё выдала. Но магия была не против, иначе меня тут уже не было бы! — в свое оправдание она показала укус на предплечье. — Он натравил на меня какую-то южно-африканскую розу, у которой челюсти, как у гриндилоу! Ты не можешь меня винить! — и если в начале разговора у Гарри ещё возник вопрос о личности нападавшего, то сейчас он отпал.
— А как Невиллу вообще удалось тебя в угол зажать?
— Ну, он же не из-за того, кто я, на меня наехал. А ты Формулу отлично создал — если это не претензия ко мне из-за ночи перед битвой, то быть мне самой по себе, — Гарри слегка приоткрыл рот от такого откровенного комплимента. Они с Панс так не общались. Если она и говорила что-то хорошее, оно всегда было прикрыто толстым слоем какой-нибудь гадости. — А он, между прочим, войну прошёл. И умеет обращаться с палочкой, — тут она закатила глаза. — Боже, никогда не думала, что хоть раз в жизни захочу, чтобы мои двусмысленности звучали категорически однозначно… — она немного помолчала. — До сих пор ломаю голову над формулировками Печати. Мне даже завидно немного! Как настоящий слизеринец всё предусмотрел!
— Ну-ну, я всегда знал, что шляпа была не так уж не права.
— Это ты о чём?
— О ночи распределения. Я чуть к вам в серпентарий не угодил…
Панс замерла, будто в стазисе.
— Погоди. Мне нужна минута, обработать информацию,— похлопав немного ресницами, она отмерла. — Мы ещё вернёмся к этой части твоей биографии. Но пока, что ты будешь делать?
Гарри горестно вздохнул.
— Подожду его шага. А там, посмотрим… Нет, не уходи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Жестокая чистокровная ведьма! — Панси пожала плечами, будто не понимая, что Поттер пытался её шуточно оскорбить, и спиной вперёд медленно уходила от гриффиндорского стола, пока к нему приближались Рон и Гермиона. С лица её не сходила ехидная ухмылка.
В этот же вечер Невилл подошёл к нему в библиотеке и попросил позаниматься с ним отдельно. Несмотря на полную неготовность к серьёзному разговору, Гарри согласился. Чему быть, того не миновать… Но Лонгботтом ни словом не обмолвился о том, что выведал у Паркинсон, и весь вечер пытался сосредоточиться на задании. Выходило неважно. К концу занятия Гарри выглядел, на удивление всех, свежее и бодрее Невилла. Это воодушевило сразу ставшую обдумывать новые гипотезы Гермиону. Даже Панси, наблюдавшая за экспериментом из-за полок, немного расслабилась.