___________________________
* Платон использует термин , который не следует переводить как "пространство": ведь последнее --это нечто иное, нежели то, что соответствует нижеследующему описанию.
(стр.33)
всего сходно, просеивала ближе всего друг к другу; таким образом, четыре рода обособились... еще до того, как пришло время рождаться устрояемой из них Вселенной... [Бог], приступая к построению космоса, начал с того, что упорядочил эти четыре рода с помощью образов и чисел" *.
Материя как таковая является чем-то бескачественным, неоформленным и неумопостигаемым, как, впрочем, и не воспринимаемым ощущением; хотя в ней и бурлят некие силы и возможности, нет оснований говорить о том, что сама она являет собой какую-то силу, будь то злую, будь то добрую; и потому наивны те, кто полагает источник зла в материи: он в душе, в ее дерзости ( ),-- и Платон говорит об этом в "Федре".
Что же касается "материи" Аристотеля, то она уже представляет собой нечто оформленное, хотя бы как абстракция; впрочем, этот вопрос не относится к настоящему рассмотрению, заметим только, что термин "материя" у Ямвлиха часто понимается либо попросту как "вещество", либо как "четыре стихии". В этой связи интересен вопрос о так называемой умопостигаемой, или божественной, материи. Разумеется, с определенной долей риска здесь можно провести аналогию между Платоновым местом, Восприемницей и Кормилицей, и троном, местопребыванием ( ) богов.
Итак, вот каковы существовавшие в неоплатонизме представления об устройстве Всего (Универсума). Однако некоторого рассмотрения заслуживают не только вопросы "что?" и "как?", но и "почему?", т. е., попросту говоря, неоплатонические представления о причинности,-- ведь, читая Ямвлиха, мы постоянно сталкиваемся с такими понятиями, как "первые причины", "действующая причина"
_______________________
Платон. Тимей, 52d--53b.
(стр.34)
и т. п. Так вот, наибольшее значение в формировании позднейших представлений о причинности имели воззрения Платона и Аристотеля; что же касается иных, то их неоплатоники решительно отвергали *. Так, теории, сводящие все к движению, столкновению и соединению атомов (атомисты и эпикурейцы) или стихий (позднейшие натурфилософы и астрологи), несостоятельны, во-первых, потому, что из подобного беспорядочного движения невозможно логически вывести ни мировой порядок, ни разум, ни "руководящую душу", во-вторых, потому, что подобное беспорядочное движение делает невозможным возникновение чего-то определенного, и, в-третьих, потому, что оно не обусловливает действия и претерпевания души. Что же касается свойственных стоикам спиритуалистических представлений обо всех вещах как произведениях мировой души, то в данном случае не остается места для множественной цепи причин и причина оказывается единой и единственной; при этом и мы сами являемся не самими собой и наши действия превращаются в ничто.
Далее, учение Аристотеля о четырех причинах --: сущности, или сути бытия вещи; материи, или субстрате; движущей причине; цели, тому, ради чего совершается движение, его результате ( ),-- в неоплатонизме принималось, однако, с существенными коррективами, выдержанными в духе Платона. Во-первых, особое значение придавалось действующим причинам и главное место среди них отводилось причинам разумным, связанным с действием умопостигаемого,-- свободному действию души и ума, причем, когда душа чиста и пребывает в умопостигаемом, ее действие оказывается тождественным умному и влечет
(стр.35)
к благу, и в этом-то случае речь и заходит о первых, или божественных, причинах сущего, а в противном случае, когда душа отягощена несвойственным ей, она тем не менее в силу своей свободы продолжает действовать и влечет подвластное ей ко злу. Во-вторых, иные причины, не имеющие отношения к свободному действию души и ума, оказываются повергающими в пучину необходимости, или рока ( ). Важнейшей задачей каждого в таком случае становится очищение души, с тем чтобы она не оставалась отягощенной иным, а пришла к своему истинному, умному действию и тем самым предоставила бы себя во власть божественных причин, которые только и могут освободить нас от силы рока.
***
Итак, относительно собственно-философских, т. е. метафизических и натурфилософских, оснований труда Ямвлиха сказано достаточно. Однако некоторого небольшого рассмотрения заслуживает также вопрос о его логических основаниях, поскольку Ямвлих систематически пользуется специальной логической терминологией, существовавшей в его время, и без соответствующих пояснений она может оказаться непонятной.
Так вот, Порфирий, в виде ответа которому строится настоящая книга, питал серьезный интерес к логике; более того, ему принадлежит знаменитое "Введение" (Е) к "Категориям" Аристотеля -- сочинение, на многие столетия определившее направления философских изысканий в средневековой схоластике. Собственно говоря, именно Порфирию и принадлежит формулировка вопроса об универсалиях, ответ на который и вызвал позднее разделение
(стр.36)
на реалистов и номиналистов. В начале "Введения" он говорит: "Представляется вопрос относительно родов и видов, существуют ли они в действительности или же только в мышлении; и если существуют в действительности, то телесны ли они или бестелесны и существуют ли отдельно от чувственных вещей или в них, слитно с ними. Я не останавливаюсь на этом, так как этот вопрос очень труден и требует другого и более обширного исследования" *.
Порфирий в своем "Введении" рассматривает так называемые "пять родов сказуемого", а в действительности -- просто термины, употребляемые при логическом делении и определении. Вот эти термины: "род" ( ), "вид" ( ), "видовое отличие" ( ), "собственный признак" ( ) и "случайное свойство" ( ). Все они имеют значение лишь в связи с некоей схемой разделения ( ). Тогда в ней можно различить подлежащее делению целое (род), подчиненные члены деления (виды), признаки или группы признаков, на основании которых образован каждый вид (видовые отличия), и признаки, не входящие в определение, но свойственные либо всем индивидам данного вида (собственные признаки), либо некоторым из них (случайные свойства). Особого внимания заслуживают собственные признаки -ведь это те самые "особенности", о которых в применении к лучшим родам спрашивает Порфирий в своем письме к Ане-бону, послужившем поводом для настоящей книги Ямвлиха. У Аристотеля означало "собственное качество", общее для всех членов какого-то класса, но не входящее в его определение, например смех--особенность людей,
___________________________
* Цит. по: Минто В. Дедуктивная и индуктивная логика. М., 1896. С. 150.
(стр.37)
лай--собак и т. п. Порфирий, помимо названного, признавал еще три вида : 1) качество, встречающееся исключительно у представителей данного класса, но не у всех них, например знание геометрии или медицины -- у людей; 2) качество, общее для всего класса, но не исключительно для него, например обладание двумя ногами -- для человека; 3) качество, принадлежащее исключительно данному классу, но только в какое-то время, например седина в старости.
Порфирий в своем "Введении" называет эти пять терминов просто словами ( ), которые полезно знать для различных целей, и особенно --для определения и разделения. Однако вскоре их уже стали считать пятью родами сказуемого (предикабилиями), т. е. единственными суждениями, возможными о подлежащем. Основание для подобного ошибочного суждения заложил уже сам Порфирий, оговариваясь, что единичные имена могут прилагаться только к одному предмету, тогда как названия родов, видов и т. д.-- ко многим, и тем самым характеризуя их как возможные сказуемые, пусть даже по противоположности их с единичными именами. Этим как бы предполагалось, что каждый термин сказуемого должен обозначать или род, или вид, или видовое отличие, или собственный или случайный признак термина подлежащего. Дополнительный аргумент в пользу такого ошибочного представления как бы дал Аристотель, использовавший в своей "Топике" для четверного деления сказуемых (род, включая и видовое отличие, определение, собственный и случайный признак) четыре из этих пяти терминов Порфирия, пусть даже и в совершенно ином смысле.