Хотя и в применении к постоянным величинам мы часто пользуемся числом, говоря, например, дерево в два локтя, но относительно единого мы говорим, что оно двойное только потенциально, а не актуально, ибо в действительности существует только единое, а не два; о том же, что может чрез разделение сделаться двойным, об этом мы говорим, что оно состоит из двух.
Из Судьи (έκ του διαιτητοΰ).
Это седьмое слово, которое на основании того, что предлагают мыслящие противоположное, напечатлевает собственную истину. Принимающие, что в Христе две природы, утверждают, что в Нем одна только ипостась, т.е. лицо; равным образом они отвергают тех, которые полагают, что во Христе одна природа после соединения или что у него две ипостаси. Но прежде чем перейти к опровержению этого положения, я считаю уместным наперед определить, что разумеет учение Церкви под словом природа (φΰσις), что — под словом лицо (πρόσωπον) и ипостась (ύπόστασις). Полагают, что природа есть общее определение бытия вещей одной и той же сущности, — например, определение всякого человека, как животного разумного, смертного, обнаруживающего ум и понимание, ибо ни один человек в этом отношении не отличается (от другого). Естество и природу считают за одно и то же; ипостасью же, т.е. лицом, называют самостоятельное существование каждой природы или, так сказать, описание, составленное из таких особенностей, которыми различаются между собою предметы одной и той же природы, или, кратко сказать, то, что перипатетики привыкли называть индивидуумом. Ими, т.е. индивидуумами, заканчивается разделение общих родов и видов.
Это учители Церкви назвали ипостасями, а также лицами. Когда животные разделяются на разумное и неразумное и когда разумное, в свою очередь, — на человека и ангела, и демона, то идивидуумом называют то, на что разделяется каждый из этих последних видов: человек, например, на Петра и Павла; ангел — на Гавриила, например, и Михаила, и каждого из остальных ангелов, — потому что каждому из этих существ невозможно уже разделяться на другие, сохраняя и после разделения свою природу единой. Поэтому перипатетики обычно называют такие существа индивидуумами. Церковное же учение назвало их ипостасями потому, что в них род и вид получают бытие, ибо, хотя животное, например, и человек, — из которых первое есть родовое понятие, а второе видовое — имеют собственное определение бытия, однако, они получают существование только в индивидуумах, т.е. в Петре и Павле: вне их они не существуют. Итак, что такое ипостась и что такое природа по церковному учению — мы сказали.
Итак, эта общая природа, например, природа человека, которой ни один человек не отличается от другого, существуя в каждом из индивидуумов, является его собственной природой и не имеет общего ни с каким другим предметом, как мы установили это в четвертой главе. Ибо разумное, смертное животное во мне не имеет общего ни с каким другим животным. Когда страдает, например, какой-либо человек или бык, или лошадь, то возможно, что однородные с ним индивидуумы остаются безстрастными. И когда умирал Павел, то могло случиться, что никто из прочих людей в то время не умер. И когда родился Петр и приведен был к бытию, то последующие люди еще не существовали. Итак, каждая природа не в одинаковом смысле определяется, как то, что есть, но в двояком. В одном смысле, когда мы говорим об общем значении каждой природы, созерцаемом само по себе, например, природа человека, лошади, и не существующем ни в каком индивидууме. В другом смысле, когда мы видим эту самую общую природу, существующей в индивидуумах и получающую в каждом из них более частное бытие, соответствующее не какому-либо другому, но именно этому индивидууму и только ему одному. Ибо животное разумное, смертное во мне не является общим ни одному из животных других людей; природа животного в этой лошади не может существовать в какой-нибудь другой, как это мы недавно доказали. Что такие именно мысли о природе и ипостасях людей содержит церковное учение, ясно из того, что мы исповедуем одну природу Отца и Сына, и Св. Духа, но признаем три ипостаси, т.е. лица, из которых каждое различается от прочих какою-либо особенностью. Что же есть единая природа Божества, как не общий смысл природы Божества, сам по себе созерцаемый и мыслью об особенностях каждой ипостаси разделяемый? Что мы признаем, в свою очередь, и более частное определение природы, созерцая общий смысл природы сделавшимся достоянием каждого из индивидуумов или каждой из ипостасей, ясно из того, что мы признаем во Христе две природы — разумею Божескую и человеческую. Мы не говорим, что воплотилась общая для Св. Троицы умопостигаемая природа Божества. В таком случае мы признали бы вочеловечение и Св. Духа. Равным образом мы не признаем, что с Богом Словом соединилась общая природа человеческая, ибо в таком случае справедливо говорилось бы, что Слово Божие соединилось с людьми, бывшими до пришествия Слова, и со всеми имеющими быть после пришествия. Ясно, что природою Божества мы называем здесь природу общего Божества в ипостаси Слова, поэтому мы и исповедуем единую природу Бога Слова воплощенную. Этой прибавкой: Бога Слова, мы ясно различаем природу Слова от природы Отца и Святого Духа. Таким образом, разумея общую природу Божества, сделавшуюся собственной природой Бога Слова, мы говорим здесь, что природа Бога Слова воплотилась; и снова мы говорим, что природа человеческая соединилась с Логосом, т.е. то частное бытие, которое одно только из всех воспринял Логос. При этом понимании слова природа, природа и ипостась обозначают одно и то же, кроме того, что слово ипостась заключает в себе мыслимые и существующие помимо общей природы особенности каждой ипостаси, по которым они отличны друг от друга. Отсюда возможно, что многие из наших безразлично говорят, что произошло единение природы, или ипостасей. Ипостась, как мы показали, обозначает отдельное и индивидуальное бытие; но раз они попеременно пользовались этими словами, то ясно, что этими словами они желали обозначить нам лишь индивидуальную природу.