Что касается государственной власти, то последняя, по мнению Бентли, должна урегулировать возникающие конфликты – от этого зависит ее авторитет, легитимность, устойчивость и эффективность (спустя несколько десятилетий сходной точки зрения придерживался Хантингтон в своих «Политических трансформациях»). Таким образом, вся совокупность явлений государственного управления есть результат “групп, давящих друг на друга, формирующих друг друга и выделяющих новые группы и групповые представления (органы или агентства правительственной власти) для посредничества в обеспечении общественного согласия”.
Впоследствии идеи Бентли развивались и уточнялись другими, в частности, Дэвидом Трумэном (19), который вместо понятия «группа интересов» ввел в употребление термин «группа давления» и Олсоном (20). В принципе, и Бентли, и Трумэн совершенно правильно говорят о том, что политическая деятельность заключается в принятии правительственных актов, законов и морали, - правда, упуская при этом из виду религиозные догмы. Их главная ошибка состоит в том, что они воспринимают цель политической деятельности, преимущественно, как борьбу за распределение ресурсов: Бентли главным образом, как давление на правительство, а Трумэн – в качестве получения государственной власти (добившиеся этого группы он называет «политическими группами»).
Начиная со второй половине 20-го столетия, отдельные аспекты политической жизни все чаще стали привлекать внимание экономистов: например, Джеймс Бьюкенен приступил к разработке «теории общественного выбора». Он пытался посредством традиционного инструментария экономической теории (принципа максимизации и альтернативных издержек) объяснить процесс принятия связанных с экономикой политических решений в конкретной политической системе. С точки зрения этой концепции, население платит налоги, обладает правом голоса, который отдает конкурирующим за голоса избирателей представителям, получая взамен общественные блага – обеспечение правопорядка, защиту от экологических загрязнений, вызванных промышленной деятельностью и прочие.
Естественно, у меня здесь нет возможности рассматривать в деталях элементы политической жизни или теорию социального конфликта, столь тщательно разработанную Льюисом Козером и Ральфом Дарендорфом, так как нашей целью является поиск общих закономерностей социальной эволюции, в виде изменения общественных регуляторных систем. Тем не менее, следует сделать еще несколько, проливающих свет на феномен политического конфликта, замечаний.
Численность противостоящих политических групп, которые предъявляют друг к другу несовместимые требования, вследствие чего и разгорается политическая борьба, бывает различной и зависит от множества причин. В частности, Маркс отмечал, что с развитием капитализма по мере индустриализации политические группы укрупнялись, что в итоге привело к противостоянию капиталистов и пролетариев. Размеры и численность групп, вероятно, во многом зависят от силы противоречий (которые, как отмечал Дойч, нередко могут быть воображаемыми), плотности населения, наличия коммуникаций между сторонниками и выбранных форм политической борьбы – как правило, в преддверие революций или особо ожесточенного противостояния группы укрупняются.
Далее, политические средства (методы), используемые в политической борьбе, могут быть самые разные. Это может быть массовая агитация и вербовка сторонников или лоббирование в парламенте; ими могут быть и вооруженные группы людей – все зависит от выбранной формы политической борьбы. Политическое противостояние может происходить на выборах, в парламенте, в виде акций гражданского неповиновения или революционного свержение власти. Здесь многое зависит от принимаемых противоборствующими сторонами известных «правил игры», которые, как это показал Дарендорф, хотя и не могут разрешить возникающие политические конфликты, но, по крайней мере, позволяют регулировать их ход и формы (21). Если участники политического конфликта и их сторонники признают легитимной конституцию и действующую власть, то в этом случае весьма сложно ожидать революционного низложения последней. Но если они, будучи государствами, отказываются признавать заключенные между собою соглашения и нормы международного права, то военный конфликт – лишь вопрос времени. В свою очередь, выбор средств и форм борьбы, как правило, предопределяется глубиной общественных противоречий – экономических, религиозных или этнических (причем особенно взрывоопасно их наложение) и силой ожидаемого сопротивления, которое предстоит сломить.