Так как их взгляды на человека и жизнь в «естественном состоянии» различались, то цели заключения общественного договора тоже были различны. По мнению Гоббса, цель заключения общественного договора и учреждения государства – обеспечение безопасного существования; в свою очередь, Локк полагал, что люди сознательно передают свое право на сохранение своей жизни, имущества и свободы государству, которое посредством законов и судебной власти гораздо лучше реализует его. Тем временем, Руссо считал, что общественный договор обеспечивает такую форму ассоциации, которая наилучшим образом способна защитить личность и имущество ее членов.
Далее, в отношении политического строя и характера правления, которые должны обеспечить достижение указанных целей, Гоббс утверждал, что монарх должен обладать практически абсолютной властью, а его интересы имеют безусловный приоритет. Локк заявлял, что власть дается правителю не только для его собственного блага, но и для обеспечения общего блага, а Руссо говорил о прямом республиканском правлении, которое единственное может обеспечить практическое осуществление общей воли, целью которой является общественная польза (46).
В сущности, общественный договор понимался всеми ими как средство легитимного принятия известной совокупности основополагающих правил, по которым осуществляется гражданское правление. При этом согласно Локку такие правила не только могут быть пересмотрены, если они не соответствуют общественным интересам, но каждый родившийся в государстве имеет право возвратиться в «естественное состояние», где регуляция жизни осуществляется на основе закона природы (47).
Как мы видим, общественный договор может использоваться людьми для достижения самых различных жизненных целей (удовлетворения различных человеческих потребностей) посредством установления определенного государственного строя и издания законов. При этом изменение целей иногда будет вызывать изменения вида правления, а иногда отмену одних законов и принятие других: таким образом, мы получаем модель социальной эволюции, механизм которой приводится в действие либо посредством заключения, пересмотра или отмены договора, либо в рамках исполнения действующего договора.
Однако, несмотря на многочисленность сторонников и немалую популярность теории общественного договора против нее можно выдвинуть несколько существенных возражений, в том числе следующие. Во-первых, Локк утверждает, что общественный договор принимается большинством, а несогласное меньшинство должно подчиниться решению большинства. Между тем, если кто-либо не поддерживает что-либо, но вынужден подчиниться, то это никак не может считаться выражением его согласия, как это пытаются представить, а является чистой воды принуждением, не требующим одобрения с его стороны (48). Проблема подчинения большинству существует и в процессе перезаключения договора.
Возможно, проблема большинства может быть разрешена посредством наличия потенциальной возможности свободного выхода из сообщества. Вероятно, во многом именно поэтому Локк говорит, что родившийся человек может вернуться в «естественное состояние», а если он остается жить под политической властью правительства, данной ему договором, то он молчаливо принимает его. Со своей стороны, Руссо утверждал, что каждый может расторгнуть договор и покинуть страну, оставаясь же, он дает свое согласие. Но совершенно очевидно, что человек не может вернуться в «естественное состояние», так как в современном мире вся поверхность земли, за исключением некоторых водных пространств, подчинена юрисдикции того или иного государства. Оставаясь же в стране, человек вовсе не дает какого-либо согласия на что-либо (например, форму правления) или в обязательном порядке участвует в заключение нового соглашения – по сути, он просто принимает конкретные, существующие помимо его воли, жизненные условия, предпочитая их всем прочим.
Во-вторых, заключение общественного договора, ради определенных целей, устанавливает форму правления, определяет, говоря современным языком, основные принципы работы исполнительной, судебной и законодательной власти. Между тем, очевидно, что в пределах заданных общественным договором общих принципов гражданской жизни можно принять множество самых разных законов. И здесь не совсем ясно, по какому критерию будут предварительно отбираться конкретные законы, и благодаря какой политической силе они будут затем приняты: исходя из изначальных целей договора? Безусловно, общественная безопасность и польза – благие цели, только вот люди, монархи и законодатели, в большинстве случаев преследуют собственные интересы, интересы своих семей или определенных групп избирателей. Это справедливо и в отношении исполнительной власти. Поэтому скорее должно вызвать удивление и любопытство то, каким образом стремление к частной выгоде в конечном итоге часто слепо приводит к общественной пользе.