При этом если полагать, что закон социальной эволюции универсален во времени и пространстве (как это и есть в действительности), тогда конец истории – это миф. Мощь и сила научного и технологического факторов всегда будут порождать трансформацию отдельных элементов общественных регуляторных систем. Единственная возможность избежать этого – либо прекратить действие фактора социальной эволюции, либо заморозить всякое его изменение. Между тем, невозможно как устранить воздействие экономического фактора на общественную жизнь, так и прекратить всякое развитие науки и промышленности, ибо тем самым придется лишить государство безопасности, развития здравоохранения и улучшения условий жизни народа (75).
Глава VI
Следствия закона социальной эволюции на основе баланса политических сил
В этой заключительной главе сначала будут рассмотрены три мифа об отчуждении – религиозном, экономическом и властном, которые легко опровергаются вышеизложенными политическими принципами социальной эволюции. Затем будет показано: единство происхождения всех видов общественных регуляторных систем – религии, морали, законов и идеологии; что человек по своей природе не является конфликтным существом; и что закон социальной эволюции с равным успехом объясняет социальные изменения во всех направлениях исторического движения в культурном (регуляторном) пространстве.
Раздел I
Мифы о религиозном, экономическом и политическом отчуждении
Как известно немецкий философ-материалист Людвиг фон Фейербах утверждал, что в начале истории люди жили в полной гармонии с самими собой; но затем они создали себе образ Бога, причем со временем совершенно позабыв об этом своем акте творения. Само же религиозное отчуждение заключается в том, что теперь люди признают Бога в качестве внешней наказывающей силы: каждый человек ощущает Бога всесильным, а себя бессильным, вследствие этого он угнетается собственным творением. По мнению Фейербаха человек должен познать истинное отношение между ним и Богом, тем самым, преодолеть возникшее отчуждение и, скинув с себя религиозные оковы, обрести прежнюю свободу.
Я полагаю, тезис Фейербаха о религиозном отчуждении можно было бы принять только при наличии следующих условий. Во-первых, если бы имелись совершенные законы, целью которых было бы исключительно общественное благо: ведь именно вследствие их несовершенства часто возникает потребность в дополнительной социальной регуляторной системе в виде религии с ее нравственным кодексом. Во-вторых, если бы люди были в высшей степени рациональны и, соответственно, не подвержены в своих поступках разнообразным эмоциональным импульсам, например, таким как любовь, ненависть или страх. Совершенно очевидно, что склонных к иррациональному поведению людей гораздо легче заставить вести себя порядочно с помощью страха перед высшим существом. В-третьих, если бы они были по природе законопослушны и нравственны и не стремились бы в целях выгоды, как только этому благоволят обстоятельства, преступать законы и мораль.
Следовательно, если законы дурны, большинство населения часто оказывается во власти эмоций, а кроме того многие испытывают желание при появлении соответствующей возможности перейти закон, то для них религиозный кодекс – спасение для гражданского мира и самое верное средство для наибольшего увеличения общественного блага. Конечно, отмеченный Вебером европейский рационализм снижает потребность в религии, особенно в Скандинавских странах, жители которых известны своим спокойствием, лояльностью властям и законопослушанием. И не случайно, что именно эти страны сегодня являются наименее религиозными; и происходит это в силу отсутствия социальной потребности в вере. Однако в исламском мире – где законы традиционно не почитают и не исполняют – религия продолжает играть огромную роль, а теократия в Иране, удачно соединяя гнев всесильного Бога и страх перед государством, заставляет население уважать законы. Между тем, западные рекомендации по разделению церкви и государства на Востоке часто приводят к социальному хаосу и политическим беспорядкам. Таким образом, каждое общество в силу своей культуры политическими средствами регулирует социальную роль церкви, а поэтому религиозное отчуждение – не более чем философский миф материалиста.
Со своей стороны, Маркс, признавая существование религиозного отчуждения Фейербаха, считал, что последнее невозможно преодолеть путем простых рассуждений: по его мнению, в действительности люди нуждаются в религиозном утешении по причине своего бедственного материального положения. В свою очередь в подобном состоянии они оказываются вследствие наиболее важного вида отчуждения – экономического отчуждения. Последнее проявляется в отделении человеческого труда от создаваемых им продуктов, когда по причине экономической эксплуатации в виде капиталистической прибыли человек больше не является полноправным хозяином творений собственных рук.