Здесь следует подробно остановиться на истории вопроса о капиталистической эксплуатации. Давид Рикардо, создавая свою теорию меновой стоимости, прежде всего, стремился к объяснению относительных движений товарных цен. Для него было принципиально важным понять, если ранее за одну пару ботинок можно было приобрести две булки хлеба, а сегодня только одну, то подорожала обувь или подешевел хлеб (76). Ко времени Рикардо энтузиазм по поводу поиска «стандарта стоимости», который можно было бы использовать для этой цели (о котором я упоминал в предыдущей главе), почти окончательно исчез. Поэтому он никогда не изображал труд в качестве абсолютной меры меновой ценности, а только в виде относительной меры. Он полагал, что сроки обучения и относительная тягостность выполнения работ в различных профессиях практически не изменяются со временем (скажем, труд шахтера втрое тяжелее труда учителя и т.д.), следовательно, относительные изменения цен на различные товары будут двигаться вслед за изменением рабочего времени, затраченного на их производство (77).
Таким образом, его теорию нельзя односторонне рассматривать в качестве трудовой теории стоимости, как это многие делали, и как ее впоследствии изображал Маркс в своих произведениях, в частности, в “Капитале” и “Теориях прибавочной стоимости” (к примеру, Джордж Стиглер считал ее трудовой теорией только на 93%). Истинность подобного восприятия Рикардо косвенно подтверждается тем, что Джон Стюарт Милль, будучи последователем Рикардо, в своих “Основах ” во многих местах излагает взгляды малоизвестного экономиста шотландского происхождения Джона Рэ, которого можно смело рассматривать как предшественника теории процента Бем-Баверка (78). Впрочем, здесь ради справедливости стоит отметить, что Рикардо иногда сам давал поводы для различной трактовки своей теории, в частности, заявляя в некоторых местах, что прибыль – это труд рабочих (79).
Со своей стороны, Маркс выдвинул два новых положения, трансформировавших рикардианскую систему относительных изменений товарных цен в систему абсолютной трудовой стоимости. Согласно первому из них труд представляет собою единственный товар, который не обменивается по своей стоимости (за него платят меньше, чем он производит); вследствие этого происходит экономическая эксплуатация в виде отчуждения части продуктов труда, степень которой измеряется размером капиталистической прибыли. Второе положение заключается в том, что в силу действия закона капиталистической конкуренции, меновые стоимости товаров, вокруг которых колеблются рыночные цены этих товаров, не тождественны затраченному на их производство рабочему времени, а равняются ценам производства. Его суть состоит в том, что конкуренция, порождающая тенденцию к выравниванию нормы прибыли в различных отраслях, тем самым уравнивает степень «эксплуатации» в каждой из них.
Совершенно очевидно, что ни одно из этих положений нельзя принять. Само по себе утверждение, что труд представляет собою единственный товар, который обменивается ниже его истинной ценности, уже приставляет собой явное нарушение закона трудовой стоимости. Между тем, тенденция к выравниванию норм прибыли в различных отраслях является частью более сложного и масштабного процесса – установления баланса между потреблением и накоплением (инвестированием) ресурсов. Если бы капиталисты получали прибыль «из воздуха», вследствие заниженной цены труда, то они во всех отраслях стали бы увеличивать свои инвестиции, пока прибыль не упала бы до нуля; однако почему этого не происходит, Маркс как раз и не понимал (80).
Если человек на протяжении многих лет получает фиксированный доход, скажем, 10 000 дол. в год, тогда он никогда не даст взаймы другому (по крайней мере, из чисто экономических соображений) 5000 долл. с возвратом той же самой суммы в следующем году. Ведь, очевидно, что в этом случае ему придется сначала отказаться от более важных предметов потребления и затем приобрести на ту же самую сумму менее необходимые: иначе говоря, 5000 при годовом бюджете в 10000 обладают большей ценностью, чем при его увеличении до 15000 (10000 дохода плюс 5000 возврат займа). Именно поэтому люди обыкновенно требуют процент за пользования деньгами, и мало кто будет инвестировать в какое-либо дело, если оно не обещает ему никакой прибыли. Можно спросить, почему всегда находится множество желающих занять деньги? С одной стороны, некоторым людям в силу крайней необходимости (болезни и т.д.) иногда срочно требуются деньги, которых у них нет. С другой стороны, при стремительном экономическом развитии к этому подталкивают новые открывающиеся возможности для прибыльного вложения капиталов. Но даже в условиях стагнации, как это было до развития современной науки, например, несколько столетий в средневековой Европе, убытки и разорения одних предпринимателей открывают возможности для расширения дела для других. Более конкурентоспособные на данный момент предприниматели далеко не всегда имеют сбережения и поэтому нуждаются в деньгах: таким образом, прибыль – это естественный атрибут непредвиденных обстоятельств и продукт хозяйственной конкуренции (81).